секс физика. Эйнштейн, Розен и Подольский, беспринципно воспользовавшись неопределённостью Гейзенберга, вновь устроили на евклидовом пространстве ночь интерпретации микропроцессов. Гейзенберг вяло отбивался даже при том, что вдобавок планировались скрытые переменные. Каким бы корпускулярно-волновым дуалистом ни слыл Гейзенберг, он не мог равнодушно смотреть на то, как оператор коммутирует сам с собой в разные моменты времени.
Повернувшись к Розену, они начали сопряжение переменных. Собственный вектор Розена явно превосходил таковые у всех остальных, - более того, каждый из них по сравнению с ним казался скукоженным ортогональным компонентом. Впрочем, это не помешало им соотношаться друг с другом в любых комбинациях.
В момент коррелирования фотонов из ниоткуда возник Томпсон с одноканальным поляризатором с функцией вибрации, слава о котором распространялась далеко за пределы евклидова пространства. Томпсон начал активно постулировать, и фракталы, до того казавшиеся фрактальчиками и фракталинками, слились в большое единое фракталище. Фракталище было крайне кинематично и поглощало в себя всё на своём пути.
Каждый нерелятивист умело пользуется своим математическим аппаратом, и медленные электроны прочувствовали это нутром. Находясь в чистых состояниях, они, уютно расположившись на матрице плотности, друг за другом удовлетворяли уравнению Шрёдингера. Самые диссипативные из них делали это так интенсивно, что кот Шрёдингера, вздыбившись шёрсткой, забился в коробку. На его кошачьем веку мало кому удавалось удовлетворить уравнению хозяина с такой частотой. Сейчас же дело дошло до вторичного и – Санта Мария! – третичного квантования, и инфлатонное поле уже переполнялось густой и горячей конденсированной средой.
На входе в пузырьковую камеру толпилась кучка молодых глюонов. Они совершали аберрации, скользя друг по другу вверх и вниз и вызывая неконтролируемое неупругое рассеяние вокруг. Кварки, эти содомически настроенные абстракты, октетами достигали асимптотической свободы, надежно укрывшись от чужих глаз за тензором напряженностей. Тензор, впрочем, был так же пертурбативен, и, не сдержавшись, достиг высшей точки, явив общественности трёхструйное событие. Кварки хихикнули и разбежались.
Светало. Квантовая редукция локально продолжалась где-то на горизонте, а Розен, Подольский и Гейзенберг – отынтерпретированные, задетерминированные, но счастливые – уже планировали завтрашний двухщелевой эксперимент. Одна лишь мысль о накладывающихся друг на друга волнах вызывала у каждого неконтролируемую когеренцию. У их ног, высунув язык, устало дышал Эйнштейн(с) Кэбмен
@темы:
опизденение леса,
ЕбалЪ и плакалЪ,
реинкарнация
-
-
06.04.2011 в 00:29светало xDDDDD
-
-
06.04.2011 в 07:46