Для Белки. Без комментариев.

04.02.2012 в 11:50

Пишет  lexiff:

Ибонаты. Как есть ибонаты.

03.02.2012 в 10:45

Пишет  _FOTINA:

В ПИТЕРЕ ВСПЫШКА КОРИ - СРАЗУ 70 ЧЕЛОВЕК
В Санкт-Петербурге зафиксирована вспышка кори. К настоящему времени инфекция поразила более 70 человек, большинство из них – дети. Об этом рассказала Piter.tv начальник отдела эпидемиологического надзора Роспотребнадзора по Санкт-Петербургу Ирина Чхинджерия.

Вспышка заболевания началась в Детской городской больнице номер 1. Источником инфекции стал 16-летний подросток, который вернулся с каникул, проведенных на родине в одной из кавказских республик. Впоследствии выяснилось, что его родственники болели корью.

13 января подросток поступил в медучреждение с подозрением на вирусную пневмонию (воспаление легких) и был помещен в пятиместную палату. Лишь 16 января у него выявили корь и перевели в Детскую городскую инфекционную больницу номер 5.

Однако высокозаразная инфекция успела передаться соседям юноши по палате, а также пациентам и персоналу отделения. Позже она вышла за пределы больницы.

К настоящему времени корью заболели 73 человека, в том числе 58 детей. Случаи заболевания зарегистрированы в 10 районах Петербурга, в основном в Красносельском и Кировском. 92 процента заразившихся не были привиты.

Детская больница, где началась вспышка инфекции, с 29 по 31 января была закрыта для приема больных, сейчас она работает в обычном режиме. Роспотребнадзор проводит противоэпидемические мероприятия.

Распоряжением городского комитета по здравоохранению началась вакцинация медработников против кори, детским поликлиникам поручено вести разъяснительную работу с родителями. Заинтересовались ли инцидентом правоохранительные органы, не сообщается.

"Я считаю, что во вспышке кори виноват, отчасти, интернет. Появилась прослойка родителей, которые, начитавшись информации в сети, не водят детей на прививки. Именно поэтому появилась прослойка школьников, восприимчивых к этому заболеванию. Вполне вероятно, что можно ожидать вспышек и дифтерии, и, в самом худшем случае, оспы", - прокомментировал ситуацию ректор Санкт-петербургской государственной педиатрической академии Владимир Леванович.

источник

Единственное что радует - это цивилизационный отбор - антипрививочники не должны продолжаться в детях.
А вот детей все равно жалко.

@темы: опизденение леса, ебанись, толстяк, Помощь зала

---

Ценим с Лоторо "Близких друзей"... Красиво сняты постельные сцены

---

1. ДОРОТИ СЕЙМУР

Если я скажу Полу: я не могу испытать оргазм, пока не представлю себе пальму, он тут же схватит топор и помчится рубить ближайшую. Поэтому, как ты понимаешь, Кэнди, с оргазмами у меня всё в порядке. Знаешь, если бы что-то в этом мире, кроме подписи на сценарии, зависело от меня, я бы постаралась сделать так, чтобы возраст согласия начинался с сорока лет. Это возраст, когда мужчина и женщина понимают, чего они хотят от жизни и друг от друга. Скажем, миленькой маленькой дурочке, такой, как ты, Кэнди - ты же не обижаешься, правда? - кажется, что мужчина должен непременно приволочь на свидание колючий веник. Если он этого по каким-то причинам не делает, ты огорчаешься и лишаешь себя удовольствия в постели, а ведь оно совершенно не зависит от роз, ароматических свечек или марки его часов. Великие женщины древности это понимали. Я это поняла только сейчас.
Что такое были мои два брака, Кэнди? Две коробки с пастилой, одну из которых я выбросила, даже не открыв, а во второй обнаружила записку: "Пять конфет съела я. Упаковщица №5". Ты же помнишь Луэллу Шримп, эту прилизанную сиамскую кошку, к которой ушёл от меня Фрэнк? Разумеется, он был ей нужен только как ступенька - продырявила своей острой шпилькой и пошла дальше, а Фрэнки стал заливать свою дыру в сердце.
Кэнди, дорогая, пока не забыла - запиши меня к косметологу на пять. И если придёт и-мэйл от Джерри Болтона - удаляй, не читая. Удалять, как волосы в зоне бикини - единственный способ борьбы с этим мерзавцем. Если бы я поступала так с ним всегда, моя жизнь была бы намного легче. Ах, как несправедливо, что количество клеток головного мозга, вовлечённых в работу, прямо пропорционально количеству морщин!
Подойди к окну, Кэнди, детка. Что ты там видишь? Этот "безвкусный лакированный гроб", как ты выразилась - коллекционная модель "роллс-ройса", и что важнее - это подарок. Подарок Льюиса. Мне.
Пусть у досужих сплетников языки хоть в трубочку закрутятся, а "Stars" разорится на папарацци, которых Пол будет отстреливать из своего охотничьего "кайлербюхзе". Они все ничего не понимают. Никто ничего не понимает, да, мой мальчик? Мужчина многих может желать, но "желаю" не значит "нужна". Других Льюис может хотеть, а я ему - нужна.

2. ФРЭНК СЕЙМУР.

Фрэнк проснулся, потянувшись рукой к дребезжащему будильнику, с удивлением обнаружив на себе старый свитер, завалявшийся в шкафу еще со времен «Огненной лихорадки» - некогда популярного среди так называемых «лайт-интеллектуалов» фильма, в котором Фрэнк сыграл роль Бобби Джонстона, парня из провинции, с идеалами вместо принципов, с улыбкой вместо кошелька, с совестью вместо пистолета. Одним словом, классическую роль положительного идиота.

На пробы Фрэнк явился в джинсах отца и старом свитере цвета выцветшей травы – то ли зеленой, то ли серой. «Ваша почта, сэр» - сказал он продюсеру и улыбнулся. «Ваш кофе, мэм», - сказал он, смотря в окно так, будто окно приходилось ему родной матерью.
- Ваш Бобби, - кивнул продюсер режиссеру, и Фрэнка утвердили в тот же день, утвердили на пожизненное амплуа выразительно прекрасного человека в обвисших джинсах.

Будильник замолк. Фрэнк медленно сел на кровати, потирая голову, с тем неясным чувством, с которым просыпался последние лет пять, когда для того, чтобы вспомнить, где он находится и сколько ему лет, и какой сейчас год, ему требовалось не менее двадцати минут, а последние шесть месяцев – даже более.
Фрэнку неистово хотелось ругаться.
Он кинул свернутой газетой в фото своей бывшей жены. Оно упало на пол. Газетная статья, залитая пятнами соуса, легла на ковре, бесстыже смотря на Фрэнка его же лицом, отпечатанным черно-белым в разделе светской хроники: «Бывший герой уже не герой: закат звезды Фрэнка Сеймура».
В актерской тусовке давно ходили слухи, что он спивается.
- Я не спиваюсь, я вижу сны, - говорил Фрэнк Дороти.
- Сны? – Дороти улыбалась, кивала, слушала его, будто он и не бросал ее никогда, ради молоденькой пустышки, чье фото валялось теперь на грязном полу.
- Сны. После виски. Я всегда вижу во сне каждый свой день, каждое событие и мгновение. Этот разговор, этот ужин – все уже было ночью, до бутылки. После – просто копия. Я копирую все это. Я все знаю наперед.
Дороти рассмеялась. Фрэнк знал, что она засмеется. Что она подвезет его до дома и поможет лечь в постель. Что ночью, он все равно встанет, все равно выпьет, все равно захочет увидеть – каков будет следующий день.
- К черту все. К черту.
Фрэнк пошел в туалет, думая на ходу, когда же придет письмо. Ночью ему отчетливо снилось письмо от Дороти. Голова так болела, словно в нее забивали гвозди. Сливая в унитаз накопившуюся за ночь мочу, Фрэнк думал о Джерри Болтоне, его противной роже. Звук смывающейся воды раздавался в голове шумом реактивного двигателя.

Бобби Джонстона в фильме никто не любил: его жалели, над ним смеялись. Это нравилось зрителям. Они чувствовали себя такими крутыми. Они любили Бобби. «У нас кишка не тонка», - говорили их лица. Белокурая девушка Молли бросала Бобби ради выгодной партии с хозяином рыбной лавки, а добродушный простак Бо присылал ей в подарок на свадьбу кулон с аметистом и поздравление на открытке, разрисованной маргаритками. Он подавал чай на вокзале – недолго. До титров. «Чаю, сэр?»
- Чаю.
Фрэнк налил полную чашку и вместе с полутеплым стаканом отправился к входной двери. Ему нравилось действовать по сценарию: в этом свитере, после этих снов. Так и есть: письмо под дверью. Всегда все так и есть.

В это же время, Джерри Болтон, сидя в своем кабинете, лениво щелкал пультом, не глядя в экран: он пил кофе и просматривал газеты. На секунду подняв глаза, он вдруг выловил в мельтешащих картинках знакомое лицо и судорожно защелкал кнопкой «назад»: по одному из каналов крутили старый фильм с Сеймуром – «Одиночество в полдень». Лет пятнадцать лет назад, Джерри пришлось попотеть, чтобы Фрэнк не получил ни один из призов на трех фестивалях, которые представили актера к награде за эту роль. Особенно выкобенивались французы: мсье Лестранж, герой Фрэнка, пришелся им по душе, своей истинно парижской чудаковатостью. Он даже носил берет. Джерри улыбнулся мсье Лестранжу произносящему с экрана: «Я не смогу писать тебе, Бетси. У моей любви нет адреса. Она заполнила этот мир до краев, она - повсюду».- Она повсюду…, - пробубнил Болтон и выключил Фрэнка.

Фрэнк решил не переодеваться. В тех же штанах и свитере, не принимая душ, только слегка причесавшись, он вышел из дома с письмом в кармане. Сны предсказывали солнце: он надел очки, чтобы не раззадорить и без того бушующую головную боль. Сегодня, в сценарии, все оборвалось на открытой двери в этом странном отеле, по адресу, указанному в письме. Фрэнк взял такси.
В полумраке машины, он вспомнил, что утром проснулся сразу после яркой вспышки света, за той дверью. На одну секунду, там, во сне, его пронзило чувство невыразимого покоя и уверенности, и сидя в такси, Фрэнк вдруг подумал, что, пожалуй, это чувство было очень свойственно его чудаковатым героям. Но никак не ему самому.
Он расплатился крупными и не взял сдачи.
В отеле его встретили неприветливо, но вежливо: другого он и не ожидал. Все играли свои роли, как требуется. По лестнице он шагал лениво, подолгу разглядывая фотографии на стенах. Остановившись на миг перед гладкой дверью, Фрэнк почему-то втянул кулаки в рукава старого свитера. Из-за этого, стук вышел гулким и мягким. Дверь открылась сама.
Яркая вспышка света оказалась отраженным в зеркале солнцем, которое больно ударило Фрэнку в глаза и отчего-то – в сердце.

«Дорогая Молли.

Надеюсь, ты будешь очень-очень счастлива, со Стивеном. Жаль, что я не смогу прийти на твою свадьбу и порадоваться за тебя.

Всегда твой,

Бобби Джонстон».

3. ПОЛ БРЕТТ.

Раз за разом мы возвращаемся в страну Оз, где мы лучше – красивее, смелее, умнее. Дороти – наш верный проводник.
– Я напишу про тебя новую историю, хочешь? – шепчет мне Дороти в спальне и прижимается всем телом. – Я подписала контракт с Джерри. Боевик, где ты главный герой, сильный, волевой. Хочешь? – выдыхает она мне в ухо, пока я нашариваю молнию на ее платье и тяну вниз. – Хочешь?
В спальне темно, мы с Дороти падаем в белеющую мягкость постели. Неловко закинув руку за спину, Дороти помогает мне расстегнуть молнию и через голову стягивает платье, и несмотря на темноту, я все равно вижу складки на ее животе.
Будь мы в стране Оз, эта сцена выглядела бы и красивее, и значительнее. И Дороти не пришлось бы выключать свет, чтобы я не увидел ее изъяны.
– Съемки по высшему разряду – взрывы, погони, перестрелки. Джерри обещал не скупиться. – Глаза Дороти закрыты, голос возбужденно дрожит. Я знаю, сейчас она видит меня таким, каким я мог бы быть, – сильным и волевым. В ее воображении проносятся картины: я выхожу из дорогого автомобиля, я сижу на крутом мотоцикле... У меня правильная внешность, широкие плечи и квадратный подбородок, но в жизни мне не хватает какой-то мелочи, законченности. Зато в стране Оз все идет как надо.
Дороти говорит, не останавливаясь, я целую ее шею, плечи и помню о том, что нельзя касаться ее груди. Грудь Дороти – это табу, три операции, каждая неудачнее предыдущей, грудь Дороти должна быть всегда упакована в бюстгальтер, и лучше о ней не вспоминать.
– Ты будешь там замечательный! Как лев! Хочешь?
Мне сорок пять, я начал лысеть и не могу решиться на операцию по пересадке волос. Я старею, мне все труднее конкурировать с молодыми, уверенными в себе, смелыми. Хочу ли я в страну Оз, где буду вновь красивым и смелым? Конечно, хочу. Хочу. Хочу.
За стеной работает телевизор, то бормочет новости, то взрывается рекламой. В соседней комнате Льюис переключает каналы, бездумно уставившись на экран. Льюис так же увяз в этом по уши, как и я. Он тоже не может оторваться от страны Оз. Его амплуа – умник. Ирония и налет ядовитого сарказма, помноженные на отстраненность и деловитость – печать современности. Все то, что нужно для сериалов о детективах и врачах. Такой, как я, и такой, как Льюис, никогда не встретимся в стране Оз, но в жизни он сидит в соседней комнате и слышит сейчас нас с Дороти. И потому я усиливаю свои старания, я изощряюсь, чтобы Дороти потеряла контроль над собой, как первокурсница, чтобы ее стоны перекрыли телевизор, и Льюис не сомневался в том, что именно он слышит. Этим я утверждаю право на Дороти, на свою территорию, в которой Льюису нет места.
Стены спальни раздвигаются, превращаясь в съемочный павильон, гул голосов и шарканье ног, это все так привычно и знакомо, как блестящий в свете софитов пот в ложбинке между грудями Дороти. И я тружусь, я тянусь к вершине, пока не слышу: «Стоп! Снято!», и обрушиваюсь в горячие простыни.
Я тут же засыпаю, а когда открываю глаза, Дороти лежит рядом, в комнате по-прежнему темно, и за стеной по-прежнему бормочет телевизор. Я не могу понять, сколько проспал: пять минут или два часа.
Телефон. Меня разбудил телефонный звонок.
Я шарю среди одежды на полу, а телефон все звонит и звонит, Дороти вздыхает сквозь сон, и черт бы побрал эти крошечные скользкие мобильники. Наконец, я выскакиваю за дверь, кое-как натянув штаны, и рявкаю «Да!» в мобильник.
Сидящий на диване перед телевизором Льюис поворачивается и смотрит тупым взглядом. Я показываю ему на мобильник, и он отворачивается к телевизору. Там показывают мой старый фильм. Я там в своей лучшей форме, силен и обаятелен, дерусь, стреляю с двух рук и лихо прыгаю с крыш.А в трубке говорит всхлипывающий, запинающийся голос Луэллы, еще одной из наших. Она говорит о Фрэнке и повторяет о том, что все ужасно, просто ужасно, у него были долги, какой кошмар. Луэлла не знает, что делать. Фрэнк покончил с собой. Он отправился в страну Оз самостоятельно и по короткой дороге. А Луэлла теперь не знает, что делать, и не нашла ничего лучше, как позвонить Дороти, бывшей жене своего бывшего мужа, а попала на меня. И с сосущим чувством тоски под ложечкой я понимаю, что надо куда-то ехать, что-то предпринимать и улаживать, и как-то сказать об этом Дороти.
Никто не обращает внимания, что волшебник из страны Оз обманул Дороти и ее друзей. Он ничего не дал им. Дровосек не получил сердца, а Страшила – мозгов. А Лев так и остался трусом.

4. ЛУЭЛЛА ШРИМП

ПРОЩАЙ, ЛУЭЛЛА
Сегодня в семь часов утра по дороге в студию в автокатастрофе погибла голливудская актриса, известная под именем Луэлла Шримп. Причиной аварии послужила неисправность автомобиля: в мерседесе, которым управляла сама актриса, отказали тормоза, автомобиль вылетел с трассы и врезался в бетонное заграждение. Полиция пока отказывается комментировать произошедшее, ведется расследование.
Возникает закономерный вопрос: смерть актрисы является роковым стечением обстоятельств или же это убийство? Нельзя сказать, что репутации голливудской дивы была безупречна. Несколько лет назад Луэлла разбила семью другой не менее известной актрисы Дороти Сеймур, громкий развод, в лучших традициях Голливуда, наделал много шума. Фрэнк недолго пробыл супругом Луэллы, через два года он получил отставку. Не выдержав очередного развода, Фрэнк стал злоупотреблять алкоголем, что довело его до самоубийства. Луэлла прервала свой отпуск во Франции и прилетела на похороны Фрэнка. Нашему корреспонденту дала интервью близкая подруга Луэллы Шримп, пожелавшая не называть свое имя. По ее словам, незадолго до гибели, Луэлла гостила у первой жены Фрэнка – Дороти. Возможно, это был жест примирения перед лицом совместной утраты, а может быть, это только хитрый ход, чтобы поднять интерес к свой персоне, как бы то ни было, интерес к Луэлле точно не пропадет еще довольно долго время. Перед своей последней поездкой, Луэлла позвонила своей подруге, и пообещала при личной встрече поделиться пикантными подробностями, лишь намекнув, что это касается нового молодого друга Дороти Сеймур – Льюиса. К сожалению, мы теперь никогда не узнаем, что же хотела рассказать Луэлла.
Где и когда пройдет прощание с актрисой, пока не уточняется. О результатах расследования читайте в следующем выпуске нашего журнала.

5. ДЖЕРРИ БОЛТОН

У Дороти появилось подобие вкуса. А я считаю себя гурманом или по меньшей мере ценителем.
«-Там, где начинается твое призвание, мой дорогой, там заканчивается твоя свобода. Ты надеваешь удобную маску по форме лица, в которой тебя любят, и, скрывшись под нею, волен любить в ответ или ненавидеть тех, кого пожелаешь, а многие через плечо бросают, как бы между прочим, «Циник!». Другое дело, что под маской прячут синяки и шрамы, слезы отчаяния, саркастичные поверхностные улыбочки и подрагивания уголков рта, стыдливую свекольную красноту. Талант – палка о двух концах, и никогда не угадаешь, за какой держат, а каким бьют. За дуализм!»
Первой фужера касается тонкая нижняя губа Льюиса, затем к ней присоединяется пухлая верхняя, в довершение изящное движение вверх локтем опрокидывает шампанское внутрь юноши. Лучше мне присесть. Или сорвать с него эту мятую сорочку и…
Следует избегать штампов и горничных.
«-Небезызвестный нам обоим Пол, к слову, начинал с маски кабальеро, Героя-Любовника. Покорителя сердец с применением шестиструнной, перетянутой под леворукость гитары и поперечной флейты под балконами, который - на последних оборотах плёнки – бесстрастно и беспричинно душит Даму Сердца, слепую с рождения, нищую сироту из предместья, невинную, как каракулевый ягненок, ее же засаленной подушкой. Титры. На премьере семнадцать зрительниц получили удар, четыре скончались до прибытия кареты, две дамы по возвращении домой открыли газ и легли спать. На всех последующих сеансах при входе в зал зрителям предлагали фужер двадцатилетнего «Курвуазье Наполеон», и лишь поэтому лента не провалилась в прокате. После первого показа Пол перерубил телефонный провод и около двух часов сидел в ванной, раздирая кожу банной щеткой, пытаясь смыть грязь. В течение нескольких недель ему доставляли конверты с угрозами и белыми порошками; отравили приблудившегося дворового пса; подожгли дерматин парадной двери и однажды плюнули в лицо на кассе супермаркета. А через полгода Пол превратился в самого отрываемого с руками актера Голливуда.»
Пей, я хочу видеть это.
В роли нищей слепой сироты тускло мерцала закопченная стеклярусная звезда твоей Дороти Сеймур.
Как, зарывшись по уши в дерьмо, Сеймур выловила такое золотко, как ты? Непостижимо.
Эй! Еще глоток, нижняя, верхняя, локоть.
«-Тебя будут окружать странные люди. У каждого второго ты будешь наблюдать разнообразные психические отклонения. Это те, к кому приросла их маска, или же под ней скопилась смрадная клейкая грязь. Они срастаются со своим призванием, забывая, что принято снимать маску, хотя бы для вечернего чая с домашними или ночи с любимым. Они обретают новую свободу. Arriba, abajo, al centro, pa’dentro!»
Двадцатью семью этажами ниже проносятся десятки автомобилей в секунду. Видишь? Видишь? Допустим, я уже на карнизе, я одной ногой в пропасти, я цепляюсь пальцами, я срываюсь, я не успеваю разбросать все свои деньги подобно спасительной соломке. Шесть секунд на то, чтобы поместить снизу, на тротуаре, дерзкую Дороти Сеймур, поджидающую очередную музу, как рейсового автобуса; муза летит отвесно вниз. Допустим.
«Все, раздевайся. Ложись на диван, Льюис. Обещаю, после этой премьеры никто не засунет голову в духовку. Рассла
...

6. СЕКРЕТАРША КЭНДИ

Дороти, милая, у меня для вас есть новость. Вы сперва должны присесть. Эта новость обожжёт ваше сердце, как дорогой коньяк. Я даже не знаю, с чего начать. Боже, даже голова кружится. Вы представляете, он убит. Совсем убит. Его тело выпотрошено, а мелкая, рваная душонка жарится на медленном огне в раскалённой пропасти ада. Я говорю о Джерри Болтоне, этом продюсеришке, премерзком комаре-кровопийце, который высасывал из вас всю радость жизни по капельке и впрыскивал свой яд.
Теперь он заплатил сполна, и его тело покоится в недрах земли.
Я хотела уточнить ещё одну крохотную деталь: убийца - его любовник. Да-да, любовник. Джерри назначил ему свидание в каком-то отеле, а тот убил его, ограбил и убежал. Вы представляете, как интересно порой играет судьба с теми, кто заслужил наказание? Мы все попадаем в пучину страстей, события нашей жизни словно сплетаются из тончайших нитей судьбы, и наши тайные пристрастия могут сослужить нам плохую службу, а затем всплывают наверх. Дороти, вам нравится? "Тончайшие нити судьбы". Прошу вас, используйте это выражение в вашем новом романе. Мне будет так приятно.
Но как это печально. Все мы умрём. И вы, и ваш любовник, и ваш бывший муж, и, быть может, когда-нибудь я. И какие же ужасные тайные могут появиться на свет! Страшно подумать.

7. БИЛЛ МАКЛЕЙ.

-Что это за лицо?! Я тут, блять, кто? Твоя престарелая любовница? Что ты смотришь на меня перепуганными, влюблёнными глазами? Я твою сестру изнасиловал, понимаешь? Трахнул её против воли. Вот ты как бабу трахаешь? По любви небось. Чтобы всем приятно было, да?
Билл сплюнул на пол, подошёл вплотную к Льюису, неуверенно сжимавшему направленный на режиссёра пистолет.
-Ты ведь делаешь так, чтобы бабе было приятно? - рявкнул на него Билл, и брызги долетели до щёк юноши. - Нет, я не могу смотреть на эти щенячьи глазки.
Режиссёр отворачивается, видит Дороти, прищуривается и орёт куда-то в сторону.
-Так, я не понял, здесь что, забегаловка какая-нибудь?! У нас вообще кто-нибудь там есть на входе, чтобы не пускать сюда посторонних? Что вам здесь надо?! Пришли посмотреть, как справляется ваш мальчик?! Хуёво справляется. Ему мешаете вы. А я думал, этот красавчик в меня влюбился.
Оборачивается на протесты Льюиса.
-Ты свой темперамент будешь в роли показывать. Здесь вам не бар, не бордель. Здесь работать надо! А трахаться будете дома.
Снова к Дороти.
-Не беспокойтесь, милая. Он сможет продержаться без минета ещё несколько часов. Как только закончим работу, он весь в вашем распоряжении. А теперь покиньте помещение. Вы нам мешаете. Закройте кто-нибудь дверь за дамой!
Вновь подходит к Льюису, гневно дышащему и сверлящему Билла глазами.
-Так вот о чём мы? А, да. Ты, когда трахаешься с Дороти, непременно делаешь ей хорошо. А вот я не делал! Я трахал, и всё. И ей, сестре твоей, наверное, больно было. И обидно, бля! Тебе ведь будет обидно, если я тебя сейчас трахну?! Я ведь не Дороти. У меня нет таких сисек. - В глазах Льюиса пылала ненависть, дуло пистолета почти касалось живота Билла. Режиссёр торжествовал. Так покажи, блять, как ты меня ненавидишь, сука! Покажи! Стреляй!!
Раздался выстрел. Билла согнуло пополам. Он захрипел, упал на колени, из его рта хлынула кровь. Льюис опустил дымящийся пистолет. Все, кто был на площадке, кинулись к молодому актёру, кто-то выбил оружие из его рук. Льюис не мог оторвать ненавидящего взгляда от Билла.
Тот повалился на пол, держась за кровоточащий живот, захлёбываясь кровью и кашлем. Его выпученные глаза смотрели на яркий свет прожекторов, пока всё не погрузилось во тьму.

8. ПОЛИЦЕЙСКИЙ

- Так. Протокол, - детектив полиции Барт Миллер достал из-за пазухи авторучку с "вечным пером", которую всегда носил с собой, но пользовался только непосредственно на рабочем месте за своим письменным столом. Он положил перед собой листок с формой протокола допроса свидетеля и застыл над ним в задумчивости. Детектив предпочитал осуществлять допросы в неформальной обстановке, без бумаг и записей, за чашечкой кофе, ненавязчиво и доброжелательно беседуя с допрашиваемым. А после он возвращался за свой рабочий стол и, так сказать, раскладывал по полочкам полученную в ходе беседы информацию, какой бы она ни была: вербальной или невербальной. Последней он уделял не меньше внимания, будучи глубоко убежденным, что поведение собеседника может сказать очень многое, порой больше, чем слова и даже факты.
Детектив мысленно возвратился в дом Дороти Сеймур, где он сегодня днем в свойственной ему манере снимал показания с молодого актера и поразительно красивого мужчины - нет, Барт назвал бы его скорее юношей, особенно беря во внимание возраст дамы, с которой молодой человек жил в одном доме. Вероятно, мисс Сеймур и посодействовала актерской карьере Льюиса Майлза - именно так звали сегодняшнего собеседника Барта Миллера - это и понятно: как можно не очароваться таким красавчиком. Хотя, положа руку на сердце, Барт признавался самому себе, что молодой человек был актером от бога: он просмотрел кадры с игрой Майлза и был поражен, как натурально тот отыграл свою роль - казалось, если бы пистолет не был заряжен боевым патроном, молодой актер убил бы взглядом партнера по сцене. Гениально! Неудивительно, что юноша до сих пор не может прийти в себя после случившегося: так вжиться в образ и получить такой результат - вполне себе настоящий, а не образный, труп режиссера, Билла Маклея. Абсурдная ситуация, ничего не скажешь. И этот Майлз такой потерянный теперь, смотреть жалко. На вопросы отвечал невпопад, не нервничал - просто будто бы был погружен в свои мысли. Отрешенный какой-то. И мотива для убийства режиссера у него не было. Скорее наоборот, ему вся эта история совсем не на руку: ну, скажите, станет красивый, талантливый, подающий надежды молодой человек намеренно так бездарно рушить свою жизнь? Нет, - отвечал сам себе Барт Миллер.
Детектив, наконец, решительно придвинул к себе листок и ровным, размеренным, аккуратным почерком заполнил форму протокола, ни на секунду больше не останавливаясь для раздумий над этим делом, оформляя его как несчастный случай.

9. ЛЬЮИС МАЙЛЗ.

Когда я убил Болтона, то принял душ у него же в номере. Под ногтями остались частицы крови, но я решил не ограничиваться мытьём рук, а вымылся полностью. Один раз, правда, воображение сыграло плохую шутку, пришлось вылезать, сжимая в руке железную вешалку, но Болтон всё так же лежал посреди комнаты, вцепившись в проволоку у себя на шее. А шумел, суматошно хлопая крыльями, серо-сизый голубь. Бедная птица залетела в открытое окно и билась о шторы и потолок, не понимая, как вылететь обратно. Я бросил вешалку, сорвал штору, поймал в неё птицу, так было лучше, чем руками, рискуя поломать птице крылья, и выпустил в окно, подбросив вверх. Однако голубь некоторое время летел камнем к мостовой, всё ещё не в силах сообразить, что он на свободе, и только у самой земли взмыл вверх. Холодный воздух из окна выстудил меня, и я вернулся в душ, постукивая себя по плечам, чтобы восстановить кровообращение, и обходя по касательной тело Болтона, стараясь не запачкаться в крови на полу, хлынувшей из сонной артерии.

Сегодня я провалялся всё утро в постели, грызя шоколадный батончик и перелистывая книгу. Встал только для того, чтобы поставить джазовую пластинку. Думал, не стоит ли бросить съёмки: с одной стороны, они дают деньги, на которые можно побаловать Дороти, с другой - очень не люблю сниматься в любовных сценах. Партнёрши стараются прижаться всем телом, руками коснуться моего паха. Зато Дороти очень обрадовалась подарку. Я натянул джинсы, а футболка упала на пол. Чтобы не нагибаться, я поднимаю её пальцами ног и выхожу из комнаты, продолжая одеваться.

Если Дороти узнает, она спросит меня: «Тебе понравилось убивать, Льюис? Как ты мог так бесстрастно выстрелить в Маклея?» Будет ли она огорчена? Наверное, да. Тогда лучше, чтобы она не узнала. Мне просто хочется, чтобы всё шло так, как оно идёт: сидеть в саду и следить за облаками, вести машину, когда Дороти собирается в город, сидеть на подоконнике, смотреть на закат и подбирать на гитаре мелодию, шумящую в твоих ушах, валяться на ковре перед камином, болтать с Дороти. Жить, попросту жить. Если ей будет плохо, то как будто что-то сломается, мир станет тяжёлым и напряжённым и начнёт давить на плечи. На ноги я так ничего и не надел, и потому ворс ковра приятно щекочет пятки.

Иду на кухню, достаю из холодильника замороженную форель. Дороти любит рыбные блюда, хочу её сегодня порадовать. Подпрыгиваю и сажусь на подоконник, ожидая, пока рыба разморозится. В прихожей хлопает дверь, если это Дороти, то она всё равно сперва заглянет на кухню. Нет, приглушённые шаги по ковру в сторону гостиной, потом по коридору – это Пол, у него свой ключ. Наконец он заглядывает ко мне на кухню: «Льюис, Дороти дома нет?» «Нет, она на студии, придёт вечером» «Ты сам, вижу, тоже сегодня без съёмок. Не знаешь, как она после смерти Фрэнка?» Пожимаю плечами. «Она мне про это не говорила». Пола тянет поболтать: «Она его любила. Даже несмотря на всю историю продолжала ему помогать». Я спрыгиваю с подоконника, Фрэнк так, кажется, и не понял, кто я и за что он сейчас умрёт. Определённо был туповат, все признаки.

«Дороти красивая», говорю я, «он этого не понимал». «Хорошо, что у неё есть те, кто это понимает», смеётся Пол. «Да», без улыбки говорю я, «хорошо, что у неё есть те, кто это понимают. Выпьешь?» Пол кивает. Он не пьёт, если собирается куда-то ехать, значит, сегодня заночует. Следовательно, не удастся поболтать вечером с Дороти. Рыба разморозилась, ужин будет на троих, а после ужина буду в саду подбирать музыку из мюзикла, который вчера крутили по телеку. У Дороти будет приятный вечер. Это хорошо.

@темы: Текстовки

---

текстовка по Сартру

1 ТЕКСТ

Госпожа Дарбеда показательно потёрла левой рукой правую лодыжку, а правой рукой, придерживая тонкий переплёт левым локтем, перелистнула страницу и поглубже забралась в одеяло.
- У меня болит нога-а-а!
Ах, глава третья. Женщина облизала ванильно-сладкий от зефира палец и перевернула еще один лист. Любовь. Здесь пишут про любовь, и, право, местами это даже похоже на жизнь, особенно эпизоды, когда ревнивец всаживает тупой устричный нож в тонкую бледную спину неблаговерной. В остальном, книжные сентименты – сплошь враньё чистой воды, но та вода госпожу Дарбеду устраивает куда как больше, чем непрекращающийся кошмар за дверьми родного дома.
Сейчас в дверях господин Дарбеда, опираясь на старомодную козетку, обувает туфли при помощи костяной «ложечки».
- Пожалуйста, проверь, все вилки и ножницы должны были заменить на детские, или по крайней мере затупить острые концы. И чем Ева кормит доктора. Признаю, он трапезничает слишком часто и подолгу, - похоже, заедает стресс. Однако, принимая во внимание высочайший профессионализм господина Франшо, - на месте которого неподготовленный сельский фельдшер предпочел бы петлю и мыло, нежели повинность привязывать пациента к этажерке и вслепую колоть хло..хромо…промо…азин в извивающееся тело, только чтобы раздвинуть гардины на окнах в его комнате, - так вот, похвальная этика доктора Франшо заслуживает как минимум мраморной говядины, но не чаще раза в неделю.
В мыслях госпожа Дарбеда уже давно подарила тому человеку, который образумит Еву, целое мраморное стадо мычащего и бодающегося скота. Но, к сожалению, ныне на упирающуюся рогами коровушку с добрыми глазами была похожа ее собственная лучащаяся счастьем дочь, добровольно подселившаяся в палату умалишенного и почитающая за семейную ценность регулярные визиты медицинской службы со шприцем наперевес.
Едва автомобиль мужа, издав серию неприличных звуков, завелся на положенное число оборотов, госпожа Дарбеда кинулась в кухню за пастилой. К сумеркам, как пить дать, ей продует шею и поясницу, даст о себе знать желчный пузырь, суставы прозвонят в тревожный колокольчик, - потребуется расслабляющая мышцы ванна и, безусловно, полный покой. Вновь очутившись в кресле с блюдом сладостей и поджав ноги, она содрогнулась. Если в эту самую минуту Пьер калечит покорную Еву капустной кочерыжкой, украденной у нерасторопной кухарки, господин Дарбеда может не успеть! Дочь-инвалид, поседевший муж, отданный под суд Франшо, лоботомия зятю-шизофренику и, в довершение, навеки трясучка или тик для неё самой – симптомокомплекс нереализованной любви к Еве грыз госпожу Дарбеда как сахарную кость (действительные масштабы поглощения пастилы и зефира придали этой аллегории ноту правдивости).
Перегнувшись через подлокотник (ждём к рассвету гематому и рёберную невралгию), женщина протянула руку к телефону и, облизав губы, набрала номер доктора Франшо. Может, и Еве не мешает уколоть хромо.. про.. азин?
…
Глава четвертая. Здесь тоже пишут про любовь.

2 ТЕКСТ

Чёрный лаковой ботинок мне очень натирает. Носок правого ботинка сжимает большой палец и чтобы снять давление, мне приходится поставить ногу на скобу внизу переднего сиденья. Трамвай дребезжит и сворачивает за угол, в приоткрытые окна вместе с ароматами апрельского дня врывается запах скотобойни. Глухое бетонное здание с крохотными оконцами за высоким серым забором распространяет вокруг миазмы крови и смерти. Над зданием с вечным грустным криком кружатся чайки – стервятники больших городов. Одна из птиц присела на забор с добычей, но с моего места не видно, что именно она терзает в клюве.

Трамвай останавливается и на переднюю площадку входит женщина в помятом синем платье. Её светлые волосы растрёпаны, в руках она сжимает букет увядших хризантем и улыбается улыбкой католической блаженной. Она оглядывает салон и садится через проход от меня. Хризантемы кивают от её движений, стремясь потерять свои головки-шары и прочерчивая свой будущий путь падающими лепестками. Её тощие ноги покрыты пупырышками от чересчур освежающего весеннего воздуха. Она замечает мой интерес, устремляет на меня тусклые серые глаза и улыбается мне той самой непостижимой, наивной улыбкой идиота. Я невольно отвожу взгляд и чтобы ни на кого не смотреть, достаю книгу, раскрываю и кладу на колени.

Я не читаю, отчёркиваю ногтем слова. «Локти». У Евы на локте была большая некрасивая ссадина. Сколько ей тогда было? Двенадцать или тринадцать. Мать вымазала ей локоть зелёнкой и ранка стала смотреться ужасно, как ранение у солдата, где в рану видно часть кости, мне вечно было страшно смотреть, а Ева как назло в тот период носила платья с короткими рукавами. С тех пор у меня поселилась привычка глядеть ей прямо в глаза или быстро отводить взгляд при каждом движении её руки.

Я ищу на странице слово «свет», но такого там нет, зато находится слово «лампа». Пьер боится света, а боится ли он света от лампы? Сумасшедшие часто боятся света, но они боятся того света, который управляется солнцем: дневной свет, большие люстры. Но часто они зажигают маленькие бра, свечи – все те светильники, которые управляются луной. Луна управляет безумцами, лунатики, больные. На странице нет слова «луна».

А ещё столовые приборы, он тоже их боится. Он боится ножей, вот, что я должен сказать Еве. Он боится убить её. Она должна спасаться, она должна бежать, а дорога будет разворачиваться впереди неё лентой. На странице есть слово «дорога» и я с силой отчёркиваю его. Но она меня не послушает. Здоровые не могут поверить в безумие. Им кажется, что это притворство, недомогание, стоит подождать и всё пройдёт само.

Я отрываюсь от книги и улыбаюсь женщине с букетом. Она радостно улыбается мне в ответ. Она хвастается, ей подарили эти цветы, жалкие увядшие хризантемы для некрасивой больной женщины, она счастлива. Когда я приеду к дому Евы, я буду долго ходить по улице и куплю себе мороженное. И буду кусать вафельный рожок, глядя на окна квартиры Евы и Пьера. Там будет колыхаться занавеска, а я буду бояться зайти к ним, потому что буду в душе уверен, что она уже мертва.

3 ТЕКСТ

Ева, я понимаю ваши чувства. Как мне их не понимать, если это моя профессия - читать души. А лечить их - к тому же ещё и моё призвание. И пусть я отлично знаю, что ложь порой - и даже часто - бывает во спасение, но так же хорошо мне известны последствия неуместной лжи. Когда обманом лечат не нуждающегося в нём человека, одним больным становится меньше. Впрочем, бывает, и нередко, что человек сам предпочитает поддерживать себя ложью и грёзами, как морфием, и если не пресечь это, мы получим наркомана, вместо мофрия потребляющего иллюзии и выдумки. Часто я вижу, как больной тянет за собой окружающих, словно воронка, и чем неноправимее ситуация, тем сильнее она затягивает. Да, я вовсе без намёков говорю о вас и Пьере. Разумеется, я сочувствую вам как паре и каждому в отдельности, я представляю, как больно вам видеть его изменение - а по правде говоря, его разложение. Как личности. И не оправдывайте это близостью к творческому кругу - оторванные от действительности не могут творить, кроме как для себя, и точно не принесут своим творчеством счастья близким. Они даже о себе не думают, не то что о вас. У них не осталось представлений об этике и правильности, кроме самых диких, порождаемых бредовым сознанием, и они могут спокойно мучить готовых мучиться с ними, даже не понимая, что делают. Вы наверняка по-прежнему любите Пьера - но знайте: прежнего, которого вы любили когда-то до болезни, уже нет. Вы питаете чувства к образу, оставшемуся в памяти, заботливо примеряете его на нынешнюю действительность, стараясь её скрыть. Однако такое возможно лишь пока реальность не взбрыкнёт, словно дикий конь, и не растопчет всю вашу чуткость и любовь. И тогда вы можете не выдержать и тоже скатиться в пучину безумия. А мне очень не хочется этого. И вашей семье. И обществу, поверьте мне. Мы желаем, чтобы вы жили полноценно и без иллюзий, не превращая себя в мученицу из-за неизлечимо больного. Поэтому - не старайтесь вернуть Пьера. Подобное возможно, но маловероятно. Не лишайте себя жизни. Напротив, уделите ей - _своей_ жизни больше внимания. И тогда вам в любом случае станет лучше. Что ж, всего доброго. Надеюсь на ваше благоразумие.

4 ТЕКСТ

Когда мы встретились, он был красив, нет, он скорее был не особо красив, но удивительно обаятелен, словно помещенный в стеклянный колпак с подсветкой, как эталон килограмма или редкая бабочка. Он шел по улице и воздух, словно обволакивал его, и ни пылинки не касалось его плеч, он был неуязвим ни для чего: гордый, ясный, чистый, бесконечно слабый в своем противостоянии безумию, которое поглощает его теперь, в его комнате, в маленькой комнате двадцать на десять шагов с бронзовой табличкой «Пьер и Агата», которую он заказал в последний свой день, когда вышел на улицу – уже без своего невидимого стеклянного колпака.
- Пьер, - говорила я ему. - Я Ева, я не Агата. Твоя жена. Твоя молодая жена.
- Агата, – отвечал мне Пьер. Его рука ложилась на мое колено, и он смотрел на меня с такой непоколебимой верой, что я становилась тем, кем он хотел, и следовала за ним по тропам его нового мира.
- Когда мы встретились, Агата, ты была сущая замарашка, кто-то запачкал тебя сажей, я помню, как первым моим желанием было вытереть черное пятно с твоей щеки, и уже много после, после свадьбы, развода, смерти нашего ребенка, когда ты спала рядом со мной, а мне не спалось, я лежал и наблюдал, как эти пятна бродят по твоему лицу, переливаясь, словно чернильные разводы. А твой отец, весь покрытый родинками, и вся семья ваша, особой расы, я так хотел, чтобы у нас были дети и в их глазах переливались чернила, чтобы макать в них перо и писать послания вечности, на бронзовых табличках, но все, на что меня хватило, это куцая надпись «Пьер и Агата», потому что, в конце концов, в конце концов, милая, я так рад чему-то, что сам не знаю, куда мне от этого деться.
Он забыл все.
***
Господин в желтом сюртуке, с огромными руками, долго перебирал какие-то бумаги и карточки, с записями мелким почерком, я думала, как такой почерк мог уместиться в таких руках, и как такой писклявый голос, похожий на скрип колеса мог принадлежать такому большому человеку, как наш господин доктор, с бородой и квадратными карточками. Он протянул мне одну, с латынью, с овальными буквами «о», и покачал головой. Мне вдруг захотелось уйти, куда-нибудь за город, туда, где будет река и чистый берег, и чернокожие будут петь жизнерадостные гимны Господу, хотя откуда у нас, здесь, чернокожие, да и реки поблизости нет, только эта карточка и ее латынь.

Пьер, за стеной захихикал, а когда я вошла к нему, он послюнявил свой носовой платок и долго, до красноты тер мою шею, как делал это теперь всякий раз, когда хотел, чтобы я легла с ним, и я легла. Пока он спал, я вспомнила про окрестности западной части города, там тек широкий ручей, я подумала про коричневый сюртук Пьера, про продавца-мулата из Латинской Америки, и карманы, у того сюртука, глубокие карманы, а у продавца красивый голос, и нам с Пьером всегда казалось, что он атеист.
В конце концов, что такое пара камней в кармане, десять камней в кармане – не более чем пара пятен сажи на совершенно чистой щеке.

5 ТЕКСТ

Агата, детка, я болен, я кажется скоро умру. Не говори родителям, они переживают за тебя, я знаю, и боятся меня. Они думают, я безумен, но нет, я не безумен, я просто болен, смертельно, и мне смертельно страшно.

главное подоткнуться получше голову затянуть потуже зарыться глубже

Скажи им, что я не боюсь вилок, а ем ложкой, потому что ложкой можно есть все на свете кроме спагетти, а спагетти я не люблю вовсе. Я боюсь вовсе не вилок, а когда по комнате начинают летать Калошни, которых ты не видишь, и никто, кроме меня, не защитит тебя от них. Что с тобой станет без меня, Агата? Ты ведь, в сущности ребенок, и совсем меня не знаешь, не доверяешь мне. Когда я умру, Калошни тебя достанут. Они похожи на манекены, а глаза людские, ты не представляешь, как это страшно, но от них можно спастись под одеялом, и сверху нужно положить еще что-нибудь для тяжести.
Это с кем я говорю?
Ты отправляйся к маме, а я полежу еще, мне совсем нехорошо, я прилягу.
Под одеялами я маленький, тяжело дышащий комок. Мне темно, я слушаю свое дыхание, тяжелое, частое, громкое. Это уже было раньше, я вспоминаю, наверное я умираю, кажется память становится глубже перед концом.
Помню, как впервые попробовал баранину, скверно приготовленную моей бабкой, первоклассным математиком и никудышной хозяйкой. Помню, как хороши были гладкие камешки. Как я рвал зеленые несозревшие вишни, а что если сорвать двадцать, а если пятьдесят круглых твердых зеленых, пересыпать их из кулака в кулак?

Я все помню, но не помню нашей свадьбы, и когда приходит твоя мать, я не знаю, как к ней обратиться. И когда ты встаешь ко мне спиной, я забываю, как тебя зовут.

...главное подоткнуться получше голову затянуть потуже зарыться глубже

Темно, я часто дышу, главное не выглядывать, а если выглянуть, то только через сдвинутые пальцы не страшно глаза летают

...главное подоткнуться получше голову затянуть потуже зарыться глубже

Жаль что осталось так мало я мог любить тебя где попало
Ты у окна спиною не помню как обратиться скорее скорчиться приютиться ангел мой что со мною

...главное подоткнуться получше голову затянуть потуже зарыться глубже

Я хочу быть маленьким и играть,
всегда быть маленьким и играть.

Действующие лица:

г-жа Дарбеда, мать Евы
г-н Дарбеда, отец Евы
д-р Франшо
Ева
Пьер, её муж

В ролях:
Саша
Аня
Рус
Марат
Энджи

по рассказу Сартра "Комната"

@темы: Реинкарнация, Текстовки

---

роль

Хоул.

Имя и вдохновения взяты из книги Уинн Джонс "Ходячий Замок". Но у себя я гипертрофировал раздолбайность Хоула. Играл им с наслаждением. Хоул - некоторый антипод ПЗ, но антипод в одной плоскости - хотя он формально выступает за добро, но является "живым воплощением хаоса" - он смешивает мсвои и чужие планы, не умеет поддерживать порядок и концентрироваться на одной мысли дольше трёх секунд. При этом он сильнейший маг и везунчик - в предыгровом отыгрыше он (раскусив по чистой случайности Охотника) жалуется ему, на то, что все злоумышленники, подосланные к нему умирали сами по себе, это же относится к разрушению деревень в других мирах, которые почитали Хоула - злым магом.

Он, может и знал и понимал, какая опасность исходит от Аарона, но либо лекгомысленно оставлял всё на авось, либо не верил, что когда-нибудь придёт время Охоты.

(Эпизод с тем, как Охотник поймал Хоула - один из любимых в игре). Дела земные Хоулу казались незначительными, думаю, если ПЗ бы уничтожил Солнце, Хоул бы только пожал плечами - он давно жил совсем в других мирах.

От детей, как об одной из обязанностей советника, на которую забил годы назад. Он знал, что молодые волшебники обладают огромным резервом сил, и вообще не понимал свою необходимость в их делах.

Вот такой хреновый скаут-вожатый

@темы: Реинкарнация

---

01.02.2012 в 03:32

Пишет  Wizzard Rick:

К слову О

31.01.2012 в 22:02

Пишет  Б. и Д.:

---

роль

Приступал играть с лёгким недоверием к собственному образу. Мировое Зло, знаете ли, может вызвать при неверном отыгрыше как смех и фейспалмное презрение, так и хтонический ужас и ненависть. А надо было что-то среднее.

Игра по сути была по книге Дуэйн, "Как стать волшебником", но мистер Поглотитель мелькал там при ужасном переводе и совсем недолго. Так что по сути, Старк - это образ и характер, который я делал сам.

Об имени я не заморачивался, имя придумала Даша.

Итак, мне нужно было как-то оправдать поведение Старка, оставив его уже не таким вопиюще тупым, как первородная злоба и зависть к людям. Мистер Старк, конечно, задумывался троллем, но не таким толстым.

Образ Воланда мне был не по нутру и не по плечу, так что я решил копнуть где помягче и сыграть ПЗ как трикстера. То есть силой Зла он стал потому, что: иначе - не интересно. Какой толк в игре, в которой никто не желает быть водой. И Старк взял на себя роль вечного козла отпущения. Иногда это было неудобно, иногда больно, иногда обидно. Он играл в поддавки с силами добра, чтобы не прекратить саму игру. Он прекрасно знал, что никогда не выиграет. Но никто его в этом не понимал, никто не благодарил и никто не задерживал удара. Силы добра слишком серьёзно относятся к себе и тому, что делают.

Вторая причина: Старк любопытен, своеволен и тщеславен. Он не хотел работать по проектам Высшей Силы, он хотел признания сам по себе (потому и сделал прекрасный с его точки зрения, смелый и оригинальный проект Смерти. который успешно и вероломно, минуя цензуру внедрил в Миры) Так его и выперли из семейной мастерской. Он вытребовал для себя отдельную Вселенную, продолжая развлекать своими поражениями силы добра прочих миров. Он злился на брата за то, что тот не понимал его и не разделял его стремлений.

Внутри Старк был подростком - таким же как герои-волшебники. Увлечённый своим делом, обиженный на родителя, злящийся без признания, уставший от неблагодарной роли ненавидимой и неоценяемой жертвы.

А ещё он устал.

По мелочи он был провокатором и интриганом. Играл с Ником, осознавая провальность попыток, но упиваясь самим фактом "игры в совратителя умов", он издевался над безукоризненным Охотником, заставив его 20 лет играть в дружбу с воплощением раздолбайства и недисциплинированности - Хоулом... Нарушал баланс не столько для того, чтобы выгадать энергии, сколько для получения повода поругаться с братом.

Вот такой котик. И конечно, знал, что будет повержен кучкой детишек. Страдал, но знал

@темы: Реинкарнация

---

Мари, это Валера?

31.01.2012 в 22:27

Пишет  падрэ Алькадес:

---

31.01.2012 в 23:24

Пишет  Ниэби Оленьи Рожки:

Я не буду тут нудеть о том, что автор ничего не понимает в искусстве и как минимум в двух жанрах налошил, картинка все равно смешная

@темы: Помощь зала

---

Неразрешимые противоречия между хищниками и травоядными. Даже если хищники не едят травоядных, то всё равно, блять, бесят каждую овцу.

---

Вчера в игре чуть в соплях не утонул. Это ж надо было о таких глубинных гештальтах вспомнить.

*пойду напьюсь и надену мамино платье*

@темы: Реинкарнация

---

Альвхейм

Мир, где разговаривают животные и смеются деревья. Этим миром правит добрый карлик Деллинг, и отсюда, из его владений, восходит солнце. Здесь никогда не кончается лето и не вянут цветы. Это мир прекрасных лесов и полей, дикий, но безопасный. Здесь живут весёлые феи и светлые альвы, отсюда к поэтам приходит вдохновение, а к мечтателям — цветные сны. Этот мир ждёт тебя, странник, броди по нему, не уставая улыбаться

Пройти тест

---

Как бы научиться удерживаться от победного взгляда на того, кто получил от жизни по ушам или по ебалу?

---

26.01.2012 в 16:24

Пишет  raved:

@темы: Сплин, Помощь зала

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

23.01.2012 в 18:05

Пишет  Куэсси:

23.01.2012 в 13:16

Пишет  .Leonardo Fox:

@темы: Помощь зала

---

22.01.2012 в 23:08

Пишет  Куэсси:

22.01.2012 в 20:36

Пишет  Б. и Д.:

Экзамен принимает Шекспир: «К экзамену готовились?» - «Да». - «Или не готовились?»

Экзамен принимает Умберто Эко: «К экзамену готовились?» - «Да». - «Какой предмет сдавать будем?»

Экзамен принимает Голдинг: "К экзамену готовились?" - "Да". - Кивает на свиную голову на палке: "Это второй экзаменатор".

Экзамен принимает Хантер Томпсон: «К экзамену готовились?» - «Да». - «А под чем?»

Экзамен принимает Гомер: "К экзамену готовились?" - "Да". - "Начнем со списка кораблей".

Экзамен принимает Марсель Пруст: «К экзамену готовились? Студент, не спите, я к вам обращаюсь!"

Экзамен принимает Тимоти Лири: «К экзамену готовились?» - «Да». - «Нарисуйте мне жирафа-аквалангиста, целующего Эйфелеву башню.»

Экзамен принимает Фома Аквинский: «К экзамену готовились?» - «Нет». - «Посмотрим, насколько усердно вы молились Господу.»

Экзамен принимает Джеймс Джойс: - "Дочитали?" - "Нет."

Экзамен принимает Джеймс Джойс: - "Теперь дочитали?" - "Да." - "А примечания?" - "Сжальтесь."

Экзамен принимает Кен Кизи: «К экзамену готовились?» - «Да». - «Кто главный персонаж романа "Пролетая над гнездом кукушки"?»

Экзамен принимает А. Конан Дойл: "Судя по кругам под вашими глазами - готовились... ...но мятная жевачка, водолазка при +17, отсутствие постоянно носимых часов, которые вы по привычке ищете на руке – вы спали не в своей кровати. А то, как вы теребите молнию на сумочке и вертите ручку, приводит меня к убеждению, что вы не готовы."

Экзамен принимает Шарль Бодлер: «К экзамену готовились?» - «Нет. Писали стихи, пили вино и любили друг друга». - «Недурно, но всё тлен.»

Экзамен принимает Ярослав Гашек «К экзамену готовились?» - «Нет." - "Ну вы, дружище, и обосрались"

Экзамен принимает Зигмунд Фрейд. "К экзамену готовились или спали?" - "Готовились". - "Тогда с этой антинаучной ересью к Юнгу"

Экзамен принимает Эрих Фромм: "К экзамену готовились?"- "Нет".-"Хотите об этом поговорить?"

Экзамен принимает Дюма-отец: "К экзамену готовились?" - "Да." - "Так защищайтесь, сударь!"

Экзамен принимает Герберт Уэллс: "К экзамену готовились?" - "Да". - "Пристегните ремни безопасности, начинаю отсчет..."

Экзамен принимает Джоан Роулинг: "Почему у вас фингал?" - "Защищал девушку от хулиганов". - "Ставлю отлично! Всем!"

Экзамен принимает Милорад Павич: отбирает у студента Хазарский словарь, кладёт в ящик. Ломает ящик, внутри - пусто. Ставит студенту отлично, студент начинает отвечать.

Экзамен принимает Том Стоппард: на середине ответа перебивает студента, студент ставит ему оценку, расписывается и уходит.

Экзамен принимает Оскар Уайльд: "Экзамен... Что такое, в сущности, экзамен? Это когда дураки задают вопросы, на которые умным людям в сущности нечего ответить!"

Экзамен принимает Сократ: - Я знаю, что вы ничего не знаете!

Экзамен принимает Уильям Фолкнер: "Отвечайте!" Студент: "Но вы же не задали вопроса!" - Фолкнер: "Ваши проблемы. Ориентируйтесь сами"

Экзамен принимает экзамен Дуглас Коупленд: "Готовились?" - "Зачем? У нас ведь снова конец света." - "Вот и правильно."

Экзамен принимает Дж. Апдайк: "К экзамену готовились?" - "Да" - "Подождите (Кролик, закрой уши, пожалуйста!), начинайте." - "..." - "Подождите (Кролик, беги!!!), продолжайте..."

Экзамен принимает Гете: "К экзамену готовы?" - "Да". - "Вот здесь поставьте подпись..."

Экзамен принимает Габриэль Гарсиа Маркес: «К экзамену готовились?» - «Да». - «Да Вы герой! Расскажите о своей семье...»

Экзамен принимает Ремарк. Ничего не спрашивает - все понимает. Молча выпивает кальвадос и идет к проституткам.

Экзамен принимает Марк Твен: "Напомните, я вам рассказывал про забавный случай на Миссисипи?"

Экзамен принимает Данте: «К экзамену готовились?» - «Да». - «Пойдемте со мной»

Экзамен принимает Экзюпери: "К экзамену готовы?" -- "Да, прочитал учебник." -- "Знаете, самого главного глазами не увидишь... приходите на пересдачу"

Экзамен принимает Софокл: "К экзамену все готовы?" - (хором) "Нет!". Разыгрывается трагедия.

Экзамен принимает Достоевский: "К экзамену готовились?" - "Да". -"А не задумывались ли Вы над вопросом что учебник для Вас выступает в роли злого демиурга новых знаний и понятий, и лишает Вас по мере его изучения все большей и большей свободы, заставляя дрожать в страхе при мысли подумать не так, как в нем написано?"

Экзамен принимает Гоголь: "Итак, я бы желал знать, есть ли у вас студенты, которые в ведомости значились бы, но на экзамен не пришли?"

Экзамен принимает Иван Крылов: "Вам известно, кто такой Эзоп?" - "Нееет..." - "Отлично!"

Экзамен принимает Велимир Хлебников: «Гарн стрын дар?» - «Кеке вепепе зелюйо!» - «Давайте зачетку».

Экзамен принимают Ильф и Петров: «Товарищи студенты! Ваши экзаменационные билеты зашиты в стулья, на которых вы сидите!».

Экзамен принимает Бродский: "Какой у вас билет?" - «Поэзия Евгения Евтушенко». - "Сразу два"

Экзамен принимает Маяковский: "К экзамену готовились?" - «Да». - "Иди на завод работай!"

Экзамен принимает Булгаков: "Как вы относитесь к желтым цветам?" -"Никак" - "Сходите, погуляйте по Москве. Ответ на ваш билет- в подвале одного из маленьких домиков в переулках"

Экзамен принимает Чехов: «К экзамену готовились?» - «Да» - «Видите ружье? Вы знаете, что делать»

@темы: Помощь зала

---

22.01.2012 в 22:03

Пишет  Sindani:

23.01.2012 в 01:58

Пишет  Bezum:

Да! Да его посканили!
Вот эту книгу с комиксами наконец то посканили! Спасибо ребятам с жж-шного соо ру-оглафа под катом бонусная страничка с Сандовалом и Иваном. Сандовал любофффь!

28.12.2011 в 16:08

Пишет  Kenren:

Хождения по мукам
Ох блин, я хочу ЭТО!
Это чудо стоит 18$ плюс еще 12,55$ на доставку.
Там обещают еще историй про Сэндовала Т_Т А еще камасутру про Послушника Т___Т Аыаыаы... Поскорее бы купил кто и отсканировал!
Блин, почему мне в этом месяце не повезло выполнить план?

Да-да, они все-таки сделали это... с маслом и кисточками))

Кто не в курсе, речь идет об онлайн комиксе, перевод можно найти тут)

@темы: ебанись, толстяк, ...и Паша Товчегречко, Помощь зала

---

ОЙБЛЯОЙБЛЯ эТО НАдо Лоторо

21.01.2012 в 11:15

Пишет  rony-robber:

Кинг не одобряет твоё безделье
Сделала тут себе в качестве пинка под зад)



P.S.  Графиня Барбосса, ты помнишь о наших планах?)
P.P.S.  Murasaki Ayame, я сегодня буду хорошей. Правда-правда) Я выполню свою норму выработки

@темы: Помощь зала

---

19.01.2012 в 23:27

Пишет  *Шарлотта*:

О вреде театра
Одна дева имела сильную склонность к драматизму. Ежели, например, утром лавочник, отпуская фунт изюму, не желал ей доброго здравия, то весь день дева пела грустные баллады, а всю ночь грызла комод оттого, что лавочник, как пить дать, имеет на неё зуб.
А ежели пастор, читая воскресную проповедь, особенно внимательно смотрел на деву, то первую половину понедельника она ждала, что тот сделает ей непристойное предложение, а вторую половину усердно молилась и готовилась, когда пастор принесёт приказ еписопа о назначении её к миссионерству в дельте Нила.
Когда же у кухонного мальчишки умер хомяк, то дева рыдала неделю и извела три локтя кружев платками, а после прощальной речи её на устроенных хомяку похоронах, тринадцать дев исчахли с горя и слегли с коклюшем и дизентерией.
Так бы и продолжало далее поголовье дев уменьшаться с поголовьем разного скота. Да встретила Драматичная Дева юношу, разделяющую её склонность. Они поженились, и вскоре он её придушил насмерть за то что та излишне почтительно подавала кость его сенбернару.

Мораль такова: рыбак рыбака клином вышибает.