Мать Тереза совершает смертный грех в чистилище(с)
Название: Принцесса, которая жила в подвале
Размер: миди, примерно 4010 слов
Краткое содержание: Жила-была одна принцесса. Главное её отличие от других принцесс состояло в том, что она жила не в замке, не во дворце и даже не в башне, а в подвале.
Посвящается Мари.
Жила-была одна принцесса. Главное её отличие от других принцесс состояло в том, что она жила не в замке, не во дворце и даже не в башне, а в подвале. Королева-мать неоднократно умоляла её перебраться в коридор или хотя бы в холл, но принцесса коротко и твёрдо всякий раз отвечала: «Мне и тут не дует». Этим всё и заканчивалось.
читать дальше
На самом деле в подвале у принцессы было не так уж и плохо. Подвал-то был, как-никак, королевский — стены его были отделаны белым и розовым мрамором, полы — устланы красивейшими восточными коврами, а в дальнем углу устроен маленький бассейн, в котором плавали золотые рыбки. Вдоль стен стояли стеллажи красного дерева, полные самых разных книг; музыкальные инструменты, среди которых имелась и барабанная установка; а под самым потолком – крошечное окошко, куда проникали свежий воздух и солнечный свет.
Крыс, разумеется, в этом подвале никто и никогда не видал, благодаря принцессиной белой глухой кошке, жившей вместе с ней. Не трогала кошка одну только белую королевскую крысу, которая ещё до рождения принцессы спасла всё королевство, до смерти напугав злую ведьму, которая уже начинала читать своё страшное проклятье. Крыса жила тут же, в подвале в королевской норке. И ещё у самого окна на золочёной жёрдочке жила с принцессой белая королевская сойка. Если принцессе становилось грустно одной (что случалось не так уж часто), то она посылала сойку с приглашением к одной из своих подруг-фрейлин или подруг-принцесс. А ещё сойка приносила принцессе последние новости. К несчастью, сойку интересовали только дела, касающиеся окрестных принцесс, так что наша принцесса в точности знала, кто из её подруг куда съездил, кто занял какое место в конкурсе красоты или премудрости и сколько раз кого звали замуж.
Когда принцессе стукнуло восемнадцать, она стала чаще получать записки от королевы-матери, в которых говорилось примерно одно и то же: «Наша королевская дочь, в твои годы уже совестно быть незамужней. Когда же ты осчастливишь королевство браком? Только изъяви согласие, и моё королевское величество тут же подберёт тебе подходящую партию. Целую, мама».
После этих записок принцесса на целый час усаживалась за барабанную установку и колотила палочками по барабанам так, что глухая принцессина кошка забивалась в дальний угол подвала, а глашатаи королевства оповещали население о землетрясении.
А тут ещё сойка повадилась носить одни и те же новости, да ещё и комментариями их сдабривала:
– Сегодня вышла замуж принцесса на горошине! А она, между прочим, двумя годами моложе тебя!.. На будущей неделе свадьба принцессы-пастушки, её руки сто три принца добивались. А ты всё тут сидишь, по балам не ездишь, в королевских забавах не участвуешь, тебя принцы и в лицо-то не знают...
Терпела принцесса, терпела, а потом пообещала сойку обратно в подвал не пускать, если та ещё раз с такими новостями ей на уши сядет. Хоть сойка и перестала принцессу новостями про чужие свадьбы доставать, но что-то такое засело у принцессы в голове, потому что однажды ночью ей приснился странный-престранный сон.
Снилось ей, будто стоит она на перекрёстке трёх дорог. И на всех трёх указателях написано, что ведут дороги эти прямиком к счастью. Подумала принцесса, подумала, да и пошла по правой дороге. Только сделала она один шаг, как в ноги ей вцепилось что-то тяжёлое и не отпускает. Смотрит принцесса, а на ногах у неё висит какая-то крошечная уродливая бабка – косматая, немытая, горбатая – крепко-крепко принцессины ноги держит, шагу ступить не даёт. Спрашивает её принцесса:
– Ты кто, бабушка и зачем мне идти не даёшь?
– Я, – говорит бабка, – Старуха-боюха, сто лет на этой дороге сижу, путников от беды отвожу, от великой опасности охраняю. Не ходи ты по этой дороге, пропадёшь ни за грош. Те, кто по этой дороге ходят, назад не воротятся.
– А что ж это за дорога, бабушка?
– Эта дорога называется «Странствие».
Послушалась принцесса старуху-боюху и вернулась на распутье. В этот раз решила она пойти по средней дороге. Только сделала два шага, как чувствует – на руки ей что-то тяжёлое опустилось, да так, что и шагу не ступить под этим грузом. Глядь, а это другая старуха, косматая, толстая, глаза мутные из-под тяжёлых век глядят; на руках принцессиных повисла и не отпускает.
– Ты кто, бабушка, и почему мне идти не даёшь? – спрашивает принцесса.
– Я – Старуха-ленюха, – отвечает бабка, – на этой дороге тысячу лет сижу, путников сторожу от великой опасности сберегаю, от горького горя спасаю. Не нужно тебе по этой дороге ходить – завистников да болтунов кормить. От добра не ищут добра, ты и так уже достаточно по этой дороге прошла.
– А что ж это за дорога, бабушка?
– Это дорога под названием «Признание».
Принцесса подумала, подумала, оглянулась – и впрямь, довольно прошла. Посмотрела вперёд – дорога в гору поднимается круто, да ещё и колючками всякими позаросла. Послушалась принцесса старуху и не пошла дальше, вернулась на распутье.
Осталась последняя дорога, по которой принцесса ещё не пробовала идти. Просыпаться ей было рано, так что решила она и эту дорогу опробовать. Только сделала она три шага, как чувствует – кто-то скакнул к ней на грудь, да вцепился в шею и повис мельничным жерновом — такой тяжёлый, что идти дальше никак не получается.
Смотрит принцесса, а у неё на шее ещё одна старушонка болтается – малюсенькая, меньше первых двух, сморщенная так, что и глазок за морщинами не видно, а на спине у неё вроде как мешок большой, больше старушонки, а мешке вроде всё ворочается кто-то.
– Ты кто, бабушка и почему мне идти не даёшь? – спрашивает принцесса.
– Я, – говорит бабка, – Старуха-вруха, а в мешке внучка моя – Недоверка. Мы уже три тысячи лет на этой дороге сидим да людей от неё отваживаем. Плохая это дорога, на ней всякого страдания ждут тяжкие да погибель неминучая.
– А что это за дорога, бабушка?
– Любовью эта дорога называется, только ты по ней не ходи, ножки наколешь, руки порежешь и сердце разобьёшь.
Послушалась принцесса старухи-врухи и не пошла по дороге дальше – вернулась назад, к перепутью. Тут-то она и проснулась.
«Ну и сон», – подумала принцесса, огляделась по сторонам и поняла, как же ей тут всё надоело: и чудесные мраморные стены, и золотые рыбки в бассейне, и даже любимые книги и барабанная установка.
– Всё! – решительно сказала принцесса. – Хватит мне тут сидеть! Сегодня же ухожу путешествовать по миру!
Сказано-сделано. Ну, а чтобы королева-мать не приладила к ней целый полк фрейлин, поваров, охранников, фуражиров и прочей дворни, решила принцесса в путь отправиться тайком. Наделала себе бутербродов с бананами, набрала сухой овсянки в пакетиках, захватила бутылку клубничного йогурта, переоделась в королевские джинсы и королевскую футболку, кликнула с собой крысу, кошку и сойку и вышла из подвала. Крысу она посадила себе на плечо, кошку спрятала в рюкзачок, ну, а сойка сама рядом полетела. Вышли они из подвала в холл, из холла на крыльцо, с крыльца в сад, а из сада к дворцовым воротам подошли. И вот странно – утро ещё раннее, всюду птицы поют, за дворцовыми воротами дорога, солнцем залитая, так и манит, а принцессу такой страх вдруг взял, что она встала столбом перед воротами и ни шагу не может заставить себя ступить. И чего боится – понять не может, и чего делать – не знает. Так бы и стояла принцесса у ворот, да на замок оглядывалась, а то, может и вернулась бы назад, да только вдруг пищит ей на ухо старая белая крыса:
– И-и-и, чую, Старуха-боюха к тебе прицепилась. Ну, да ничего, я с ней давно знакома и знаю, как с ней договориться. Ты, принцесса, запевай чего-нибудь дорожное.
– Петь я как-то не очень люблю, – говорит принцесса. – Лучше плейером обойдусь.
Принцесса вставила себе в уши наушники и к середине припева «Breaking the habits» была уже далеко от дворцовых ворот.
Долго ли, коротко ли она шла с крысой и кошкой (и сойкой, рядом летящей), а только половины бутылки с клубничным йогуртом как не бывало. Кругом красота необычайная – край-то у принцессы живописный был: леса густые, зелёные, луга разнотравные, цветами усыпанные, горы высокие, реки хрустальные.
«Надо же, – думала принцесса. – А я-то считала, прекраснее дворцового сада ничего в мире нет. Правильно я из подвала ушла».
И вот подошла принцесса к высокой скале, которая стеной тянулась до самого горизонта и влево и вправо. А к скале приставлено много-много самых разных лесенок и лестниц. Да таких красивых, что смотреть без того, чтоб дыхание не занялось, – невозможно. У каждой лестницы стоял человек и споро прилаживал новые ступеньки. Некоторые лестницы уже были такими высокими, что терялись в облаках, а люди, которые их делали, на скальных лугах жили, а всё не переставали лестницы свои выше и выше строить.
В деревне, что при лестничных дел мастерах стояла, приняли принцессу ласково, пустили переночевать, накормили и напоили её саму, и зверьё её.
А на другой день подошла принцесса поближе: посмотреть, как лестницы делают. У кого работа шла легко да весело, а у кого тяжело, шатко да валко. Один рыцарь в бейсболке, к которому принцесса ближе всех стояла, всё не мог следующую ступеньку приладить к своей лестнице – лестница сразу завалиться вбок норовила. Красивая она у него была, в узорах разных, да только кособокая, как чёрт. Пыхтел рыцарь над ступенькой, пыхтел и никак у него ничего не выходила. Принцесса не выдержала, подошла к нему и говорит:
– Разбирай-ка ты свою лестницу, рыцарь – она чем дальше, тем хуже стоять будет. Если хочешь, я тебе подскажу, как её ровной сделать.
– Ты-то в этом что понимаешь? – огрызнулся рыцарь, красный и взмокший от тщетных усилий. – Я, между прочим, прежде, чем её строить, полгода на специальные курсы по лестничному делу ходил. А тебя в нашей деревне вообще впервые вижу...
Принцесса уже хотела пожать плечами и отойти, но рыцарь её остановил:
– Ладно-ладно, прости, – говорит. – Я с этой лестницей уже тут просто... заработался. Помоги, раз знаешь как. Хуже-то не будет, наверное.
И научила принцесса рыцаря пользоваться уровнем и линейкой и как перед постройкой расчёты делать. Старую лестницу они разобрали, давай новую делать. Тут у рыцаря работа и пошла как по маслу.
– А зачем вы все хотите на эту скалу залезть? – спрашивает принцесса.
– Как зачем? – удивляется рыцарь. – За счастьем, конечно. Там, на вершине скалы, говорят, счастье ждёт. Сама-то тут как оказалась, раз не знаешь?
Подумала принцесса: «И правда, за чем же ещё ходить, как не за счастьем? Попробую-ка и я лестницу собрать».
– Пожалуй, – говорит, – пойду и я за счастьем, раз такое дело. Только из чего бы мне лестницу построить?
– Да хоть из чего, – говорит рыцарь, утирая пот. – Что есть, из того и строй. Я вот из деревяшек строю, а там вон кто-то умудряется из шёлка лестницу прясть. Говорят, даже из стекла где-то есть.
Задумалась принцесса, из чего ж ей лестницу строить, а кошка с сойкой ей и говорят:
– Ты, ваше высочество, плети лестницу из ивовых прутиков, мы тебе сейчас из соседней рощи натаскаем, сколько нужно будет.
Обрадовалась принцесса, устроилась неподалёку от рыцаря и давай свою лестницу плести. Так за весёлыми разговорами работа у них и заспорилась. К полудню оба они были уже высоко-высоко на первом скалистом лугу. Там они решили отдохнуть и пообедать. Принцесса поделилась с рыцарем своими банановыми бутербродами, а рыцарь с принцессой – сардельками. Сидят они, едят и смотрят на долину, которая перед ними как на ладони. А луг, где они сидели, тоже ничего себе оказался, красивый, гостеприимный – со звонким весёлым ручьём и мягкой, как перина, травой, да ещё и фруктовые деревья в глубине луга, у скалы росли. Мышка с кошкой сразу бегать по лугу принялись, а сойка полетела к деревьям и там устроилась.
«Да тут жить можно», – подумала принцесса и улеглась на траву. И рыцарь рядом улёгся. И валялись они на травке до самого вечера. Ну а вечером вроде как и работать поздно. Остались ночевать на лугу – ночи тёплые стояли, ясные. Утром проснулись тоже не рано, овсянкой принцессиной позавтракали, водой из ручья запили да груш с деревьев нарвали. И опять на травку легли.
– Надо бы дальше лестницу делать, – говорит рыцарь.
– Да мы и так уже высоко забрались, – отвечает принцесса сонно. – Куда выше-то? Зачем? И тут хорошо, очень похоже на счастье.
– Так ведь до верха вон сколько ещё осталось, счастье там должно быть, на самом верху, – возражает рыцарь. Да только в голосе его неуверенность слышится.
Тут белая королевская кошка прыг принцессе на грудь и мурлычет:
– Ваше высочество, чую я, Старуха-ленюха вас одолела. Я с ней хорошо знакома, знаю, как с ней справиться. Вы пока с рыцарем встаньте да поиграйте в прятки или в догонялки.
Послушались рыцарь и принцесса кошку, вскочили с травы и давай в салки-догонялки играть. И пяти минут не побегали, не запыхались даже, как чувствуют – вся их лень куда-то испарилась. Взялись они опять за дело, за лестницы свои, и к вечеру уже были на самой вершине скалы. А вершина та оказалась не пиком, а горным плато — широким, до самого горизонта. А рядом со скальным обрывом, откуда они выбрались, притулился крохотный домик с садиком. Хорошенький, опрятный. Уже темнеть начинало, так что решили они попросить ночлега у хозяев домика. Постучали, дверь сама собой и открылась, а в домике – никого. Вошли они в домик, а там светло, тепло, чисто – электричество, отопление, водопровод, да в придачу холодильник, полный их любимой еды – как будто их ждал кто-то. Наелись, напились рыцарь с принцессой. Принцесса целый час в ванной отмокала, рыцарь свой меч полировал. А потом и спать повалились.
Утром встали, завтрак сообразили, цветы в доме полили. Вроде бы пора дальше идти, да не хочется домик гостеприимный бросать.
– Может, это и есть счастье? – говорит рыцарь. – Выходи за меня замуж, я тебя любить буду до самой смерти.
– Ну не знаю, – говорит принцесса, – как-то я себе это иначе представляла...
Рыцарь насупился, а принцесса и не знала, как его утешить. Не то чтобы он ей не нравился – он был весьма милым рыцарем, пока они строили лестницы, то успели неплохо друг друга узнать, например, что музыкальные пристрастия у них почти полностью совпадали, а ведь это уже немало!
Короче говоря, решили они пока пожить в домике вместе, попробовать, что из этого выйдет. Вдруг и правда – счастье? И стали они хозяйство вести: по очереди готовили и прибирали в доме, занимались огородом и рыбачили в горном озере. Вечерами они сидели вместе на крыльце, смотрели на закат, болтали о приятной ерунде, и было им хорошо и спокойно. Рыцарь научил принцессу фехтовать и стрелять из лука, принцесса научила рыцаря играть на барабане и читать научную фантастику. А какое-то время спустя начал снится принцессе странный-престранный сон. И повторялся он каждую ночь.
Снилось ей, будто встаёт она посреди ночи с кровати, выходит из дому и идёт всё дальше и дальше, мимо сада-огорода, мимо озера, мимо рощи, через арку синих камней спускается с плато в долину, да по длинной дороге приходит к высокому замку.
Никто этот замок не охраняет, ворота его открыты, и во дворе пусто и в целом замке никого нет. Только чувствует принцесса, что спрятаны в этом замке её счастье и её судьба. И сидят они глубоко в подземелье замковом и выбраться сами никак не могут. А сама принцесса как только подходит к тяжёлой дубовой двери, за которой её счастье ждёт, так и просыпается. Измучил принцессу этот сон, а рыцарю она про него не рассказывала, сама не знала, почему. Стала принцесса сама не своя, даже почти не замечала, что и рыцарь изменился, стал подолгу на рыбалке задерживаться. А если принцесса сама на рыбалке была, то часто возвращалась в пустой дом, куда рыцарь приходил далеко за полночь. На редкие рассеянные вопросы принцессы рыцарь краснел и говорил разное: то что на светляков засмотрелся, то что ногу поранил, то что рыбу долго вываживал. А когда сам спрашивал, что принцессу гложет, она ему уверенно врала, что просто соскучилась по маме и барабанам, или будто переживает, что кошке тут скучно, крысе грустно, а сойке тоскливо.
И начала принцесса сама с рыбалки задерживаться, а то из дому уходить до ночи. Шла она мимо озера, к синим камням, как во сне, и подолгу сидела там, глядя на долину, по которой вилась длинная дорога, и всё думала, кто же там сидит в высоком пустом замке за дубовой дверью. Наверное, сидит там какой-то принц или другой рыцарь. Потому что её рыцарь, конечно, милый, только какое же он счастье, если даже не рассказывает ей о том, где вечерами пропадает? Небось, лазает тайком в деревню лестничных дел мастеров, симпатичным девчонкам помогает лестницы делать и глазки попутно строит. Так думала принцесса, и от этого всё сильнее тянуло её пойти на поиски того самого замка. Только всё не решалась она никак поговорить с рыцарем на этот счёт. Но однажды за завтраком рыцарь ей и говорит:
– А чего это ты вчера так поздно домой вернулась?
– Не знаю, заблудилась, – отвечает принцесса. – А ты-то сам где вечерами пропадаешь?
– Да так, – говорит рыцарь и замолкает.
Вот сидят они, молча завтракают, а настроение у принцессы портится и портится. Уже и забыла она, что уходить от рыцаря собиралась, – горькая ревность ею овладела. Не может же человек просто так врать о том, где вечерами ходит? Рыцарь напротив сидит, овсянку жуёт, и сам тоже мрачнее тучи, небось, о том же самом думает.
Тут вдруг королевская белая сойка слетает к ним и садится прямо на чайник, да и говорит:
– А ведь к вам Старуха-вруха прицепилась, верно вам говорю. И внучка её Недоверка уже так выросла, что скоро домик по брёвнышку развалит.
– А что же нам делать? – спрашивают хором рыцарь и принцесса. Сойка им и отвечает:
– Уж эту старуху я хорошенько знаю, и вам с ней сладить помогу. А чтобы от неё избавиться, нужно вам дать друг другу обещание любое, да главное, чтобы это обещание сдержать. Как обещание исполнится, так Недоверка и станет снова крошечной. Да только обещание серьёзное должно быть, потому что Недоверка уже такая толстая, что её одним выполненным обещанием вовремя дома быть или посуду вымыть не проймёшь. А чтобы Старуху прогнать, нужно что-то правдиво рассказать, чего вы до сей поры скрывали друг от друга.
Посмотрели друг на друга рыцарь с принцессой и покраснели. Да делать нечего. Говорит принцесса первая:
– Обещаю тебе, что ровно через год буду ждать тебя на этом самом месте, и если мы оба будем ещё свободны, а ты будешь не против, то стану твоей женой и до конца жизни тебя не покину.
Говорит рыцарь:
– Тогда и я обещаю, что буду тебя тут ждать через год, и если будем мы свободны, а ты будешь не против, то стану твоим мужем и буду тебя любить до самой своей смерти.
И не то чтобы им легче стало, но как-то они приободрились. Тут принц и говорит:
– Теперь слушай, что я от тебя скрывал. Ходил я каждый вечер на тот конец плато, к арке из красных камней и смотрел на дорогу. А делал я это потому, что мне снилось, будто...
– В высоком замке ждёт тебя твоя судьба? – перебивает его принцесса.
– Ну да, – говорит рыцарь удивлённо, – правда, не совсем в замке, а на рыцарском турнире, но, в общем, ход мыслей верный.
– И мне, – говорит принцесса, – то же самое снилось. В смысле, что ждёт меня моя судьба за дубовой дверью в высоком замке... И я ходила к синим камням, что за озером стоят.
– Ну, – говорит рыцарь, – значит, нужно нам сейчас разойтись, за год-то мы каждый своё отыщем. Только ты обязательно возвращайся, даже если за дверями тебя ждёт принц-красавец. С ним приходи, познакомишь.
– А ты, – говорит принцесса, – тоже возвращайся, даже если на том турнире тебя будет ждать самая прекрасная дева в мире.
Тут уже им гораздо легче стало, как будто камень с души свалился. Попрощались они друг с другом слёзно, решили было никуда не ходить, да вспомнили каждый о своём сне – и пошли в разные стороны от домика, который им родным стал.
Ну, а с принцессой, конечно, отправились крыса, кошка и сойка. Прошла принцесса мимо озера, по тропинке вышла к знакомым синим камням, которые стояли аркой, и наконец-то пошла по той дороге, на которую только и смотрела все эти недели. Долго ли, коротко ли, только по дороге ни одной живой души принцесса не встретила: ни мышь дорогу не перебежала, ни птица по небу не пролетела, ни человек по дороге не прошёл. Дошла принцесса до того самого высокого замка. Шпили его башен в небо впиваются, а ни на воротах никаких знамён не видно. Забилось её сердце сильно-сильно, так она заволновалась. Только хотела сделать шаг за ворота незапертые, как крыса и кошка выпрыгнули у неё из рюкзачка, а сойка назад отлетела.
– Прости нас, ваше высочество, только мы в этот замок зайти не можем, придётся тебе одной идти.
Стало принцессе немного не по себе, но делать нечего – не для того она столько прошла, чтобы теперь отступать. Простилась она с крысой, кошкой и сойкой, попросила её ждать тут не дольше, чем три дня, а потом идти домой и рыцаря там дожидаться.
Вошла она на двор, огляделась – никого нет, как во сне. И направилась принцесса через двор к главным воротам замка. Те тоже распахнуты были. Вошла принцесса в залы. Всюду пусто, только ни пыли, ни паутины нет – как будто замерло в замке одно-единственное мгновение, и всё длится и длится.
Долго бродила принцесса по пустынным залам и переходам замка, но не встретила ни души, не нашла ни пылинки. И вход в подземелье тоже не нашла. Забрела она в ту часть замка, где обычно слуги живут, и видит: сидит на сундуке древняя старуха. Седые волосы её до самого пола свисают, сама она босиком, в одной холщовой рубашке сидит да плетёт что-то из разноцветных ниток.
– Здравствуй, бабушка, – вежливо говорит принцесса, – а что это ты тут одна делаешь? Почему осталась? Куда все люди из этого замка делись?
Долго молчала старуха, прежде чем ответить. Потом веки тяжёлые подняла, посмотрела на принцессу взглядом пронизывающим, до самого сердца пробирающим, и говорит:
– Что ты, милая, – а голос сухой у неё, тихий, как песчаный шорох, – люди в этих краях отродясь не жили. А что я делаю? – так приданое тебе тку покамест.
Удивилась принцесса ужасно, но виду не подала. Присмотрелась, а нитки в руках у старухи разные – одни длинные да яркие, другие короткие, как огрызки, серенькие, невзрачные, меж собой одинаковые. Вплетает их старуха в длинное полотенце. Полотенце хоть и разных по цвету ниток, а сплошь белое выходит.
– А почему, бабушка, у тебя пряжа такая странная? – спрашивает принцесса.
– Уж какую ты мне даёшь, такая и есть, – отвечает старуха голосом своим шуршащим. – Ежели какой день полный, да яркий – он за иные месяцы идёт, а если уж день из тех, что ты в подвале провела, так те короткие, негодные, сотня за десяток идёт. Да уж вплетаю и их, коли ничего другого нет. А ведь чем полотенце длиннее, тем свадьба твоя дальше откладывается.
– С кем же свадьба-то, бабушка? – спрашивает принцесса, а сама чувствует: отчего-то так страшно ей становится, что все тело холодеет.
– Да уж с тем, с кем каждый при рождении венчается, – говорит ей старуха. – Со смертью своей.
Побледнела принцесса от этих слов, хоть и была не робкого десятка. Отступила она на несколько шагов от старухи.
– Так вот почему мне этот сон снился! – говорит принцесса тихо. И тут понимает, как же ей сейчас умирать-то не хочется, и какая же она дура была, что от рыцаря своего ушла, да и ему уйти позволила. Так ей стало тоскливо и досадно – хоть плачь. «Неужели и всё?» – думает принцесса, – «Всё моё счастье и судьба в этой... свадьбе? Ну, не может этого быть!» Но тут старуха ей и говорит:
– Нет, не за тем ты сюда пришла, чтобы свадьбу свою отпраздновать. Не пришло ещё твоё время, вон сколько у меня ещё мотков пряжи, которые ты мне не отрезала да не отдала.
И головой кивает в угол, а там гора мотков пряжи лежит. Пряжа бесцветная, как будто стекло тонкое в клубки смотали. А старуха продолжает:
– Пришла ты сюда, чтобы счастье своё найти. Ну, так иди, я тебя не удерживаю, – и махнула рукой в другой угол комнаты. Смотрит принцесса, а там дверь видна приоткрытая, а за дверью – ступеньки. Перевела принцесса дух, ещё раз оглянулась вокруг, посмотрела на старуху с пряжей, пошла да и открыла дверь в подземелье.
Долго спускалась она по длинной каменной лестнице. Факелов на стенах там не было, но принцесса видела, куда ступает, потому что на ступеньках росла какая-то светящаяся плесень. Очень боялась принцесса упасть на скользких ступенях и кости себе переломать, так что шла она очень медленно и осторожно. Но, пусть и показалась лестница бесконечной, добралась принцесса до самого низа подземелья. И оказалась принцесса перед той самой дубовой дверью, которую она во сне видела. Взялась она за ручку медную, тусклую, а сама только и слышит, как в висках сердце грохочет. Потянула принцесса дверь на себя, а за дверью... За дверью, видит, – её собственный подвал, из которого она давно ушла: те же стены розового мрамора, тот же бассейн с рыбками, те же книги, окошко и даже те же самые барабаны. А за барабанами сидит вторая принцесса. И выглядят они обе точь-в-точь одинаково, не отличить.
– Ты, что ли, меня спасти пришла? – недоверчиво спрашивает вторая принцесса (а голос у неё знакомый – совсем как у нашей принцессы). – Не может быть, за мной рыцарь или принц должен придти!
– Ну, извините, – говорит принцесса. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! Не нравится, сиди тут дальше. Я, может, тоже думала, что тут прекрасный принц или отважный рыцарь в плену томятся. Счастье, короче! А тут только ты! То есть я!
– Нет-нет, – быстро говорит вторая принцесса, – скорее, пойдём отсюда.
Взялись они за руки и пошли прочь из подземелья, мимо жуткой старухи, вон из замка.
– Ну что, какие у нас планы? – спрашивает вторая принцесса.
– Я, например, собираюсь вернуться в свой любимый домик на вершине скалы и ждать там возвращения своего рыцаря, потому что я пообещала, – говорит принцесса. – А ты как хочешь.
Тут подбегают к принцессам кошка и крыса, и сойка подлетает:
– Смотрите, смотрите! – кричат. – Так мы и знали, что принцесса не зря всё это затеяла – вот, пожалуйста, себя нашла!
И хорошо, что нашла, потому что какой разговор может быть о счастье, пока ты сам себя не нашёл?
Размер: миди, примерно 4010 слов
Краткое содержание: Жила-была одна принцесса. Главное её отличие от других принцесс состояло в том, что она жила не в замке, не во дворце и даже не в башне, а в подвале.
Посвящается Мари.
Жила-была одна принцесса. Главное её отличие от других принцесс состояло в том, что она жила не в замке, не во дворце и даже не в башне, а в подвале. Королева-мать неоднократно умоляла её перебраться в коридор или хотя бы в холл, но принцесса коротко и твёрдо всякий раз отвечала: «Мне и тут не дует». Этим всё и заканчивалось.
читать дальше
На самом деле в подвале у принцессы было не так уж и плохо. Подвал-то был, как-никак, королевский — стены его были отделаны белым и розовым мрамором, полы — устланы красивейшими восточными коврами, а в дальнем углу устроен маленький бассейн, в котором плавали золотые рыбки. Вдоль стен стояли стеллажи красного дерева, полные самых разных книг; музыкальные инструменты, среди которых имелась и барабанная установка; а под самым потолком – крошечное окошко, куда проникали свежий воздух и солнечный свет.
Крыс, разумеется, в этом подвале никто и никогда не видал, благодаря принцессиной белой глухой кошке, жившей вместе с ней. Не трогала кошка одну только белую королевскую крысу, которая ещё до рождения принцессы спасла всё королевство, до смерти напугав злую ведьму, которая уже начинала читать своё страшное проклятье. Крыса жила тут же, в подвале в королевской норке. И ещё у самого окна на золочёной жёрдочке жила с принцессой белая королевская сойка. Если принцессе становилось грустно одной (что случалось не так уж часто), то она посылала сойку с приглашением к одной из своих подруг-фрейлин или подруг-принцесс. А ещё сойка приносила принцессе последние новости. К несчастью, сойку интересовали только дела, касающиеся окрестных принцесс, так что наша принцесса в точности знала, кто из её подруг куда съездил, кто занял какое место в конкурсе красоты или премудрости и сколько раз кого звали замуж.
Когда принцессе стукнуло восемнадцать, она стала чаще получать записки от королевы-матери, в которых говорилось примерно одно и то же: «Наша королевская дочь, в твои годы уже совестно быть незамужней. Когда же ты осчастливишь королевство браком? Только изъяви согласие, и моё королевское величество тут же подберёт тебе подходящую партию. Целую, мама».
После этих записок принцесса на целый час усаживалась за барабанную установку и колотила палочками по барабанам так, что глухая принцессина кошка забивалась в дальний угол подвала, а глашатаи королевства оповещали население о землетрясении.
А тут ещё сойка повадилась носить одни и те же новости, да ещё и комментариями их сдабривала:
– Сегодня вышла замуж принцесса на горошине! А она, между прочим, двумя годами моложе тебя!.. На будущей неделе свадьба принцессы-пастушки, её руки сто три принца добивались. А ты всё тут сидишь, по балам не ездишь, в королевских забавах не участвуешь, тебя принцы и в лицо-то не знают...
Терпела принцесса, терпела, а потом пообещала сойку обратно в подвал не пускать, если та ещё раз с такими новостями ей на уши сядет. Хоть сойка и перестала принцессу новостями про чужие свадьбы доставать, но что-то такое засело у принцессы в голове, потому что однажды ночью ей приснился странный-престранный сон.
Снилось ей, будто стоит она на перекрёстке трёх дорог. И на всех трёх указателях написано, что ведут дороги эти прямиком к счастью. Подумала принцесса, подумала, да и пошла по правой дороге. Только сделала она один шаг, как в ноги ей вцепилось что-то тяжёлое и не отпускает. Смотрит принцесса, а на ногах у неё висит какая-то крошечная уродливая бабка – косматая, немытая, горбатая – крепко-крепко принцессины ноги держит, шагу ступить не даёт. Спрашивает её принцесса:
– Ты кто, бабушка и зачем мне идти не даёшь?
– Я, – говорит бабка, – Старуха-боюха, сто лет на этой дороге сижу, путников от беды отвожу, от великой опасности охраняю. Не ходи ты по этой дороге, пропадёшь ни за грош. Те, кто по этой дороге ходят, назад не воротятся.
– А что ж это за дорога, бабушка?
– Эта дорога называется «Странствие».
Послушалась принцесса старуху-боюху и вернулась на распутье. В этот раз решила она пойти по средней дороге. Только сделала два шага, как чувствует – на руки ей что-то тяжёлое опустилось, да так, что и шагу не ступить под этим грузом. Глядь, а это другая старуха, косматая, толстая, глаза мутные из-под тяжёлых век глядят; на руках принцессиных повисла и не отпускает.
– Ты кто, бабушка, и почему мне идти не даёшь? – спрашивает принцесса.
– Я – Старуха-ленюха, – отвечает бабка, – на этой дороге тысячу лет сижу, путников сторожу от великой опасности сберегаю, от горького горя спасаю. Не нужно тебе по этой дороге ходить – завистников да болтунов кормить. От добра не ищут добра, ты и так уже достаточно по этой дороге прошла.
– А что ж это за дорога, бабушка?
– Это дорога под названием «Признание».
Принцесса подумала, подумала, оглянулась – и впрямь, довольно прошла. Посмотрела вперёд – дорога в гору поднимается круто, да ещё и колючками всякими позаросла. Послушалась принцесса старуху и не пошла дальше, вернулась на распутье.
Осталась последняя дорога, по которой принцесса ещё не пробовала идти. Просыпаться ей было рано, так что решила она и эту дорогу опробовать. Только сделала она три шага, как чувствует – кто-то скакнул к ней на грудь, да вцепился в шею и повис мельничным жерновом — такой тяжёлый, что идти дальше никак не получается.
Смотрит принцесса, а у неё на шее ещё одна старушонка болтается – малюсенькая, меньше первых двух, сморщенная так, что и глазок за морщинами не видно, а на спине у неё вроде как мешок большой, больше старушонки, а мешке вроде всё ворочается кто-то.
– Ты кто, бабушка и почему мне идти не даёшь? – спрашивает принцесса.
– Я, – говорит бабка, – Старуха-вруха, а в мешке внучка моя – Недоверка. Мы уже три тысячи лет на этой дороге сидим да людей от неё отваживаем. Плохая это дорога, на ней всякого страдания ждут тяжкие да погибель неминучая.
– А что это за дорога, бабушка?
– Любовью эта дорога называется, только ты по ней не ходи, ножки наколешь, руки порежешь и сердце разобьёшь.
Послушалась принцесса старухи-врухи и не пошла по дороге дальше – вернулась назад, к перепутью. Тут-то она и проснулась.
«Ну и сон», – подумала принцесса, огляделась по сторонам и поняла, как же ей тут всё надоело: и чудесные мраморные стены, и золотые рыбки в бассейне, и даже любимые книги и барабанная установка.
– Всё! – решительно сказала принцесса. – Хватит мне тут сидеть! Сегодня же ухожу путешествовать по миру!
Сказано-сделано. Ну, а чтобы королева-мать не приладила к ней целый полк фрейлин, поваров, охранников, фуражиров и прочей дворни, решила принцесса в путь отправиться тайком. Наделала себе бутербродов с бананами, набрала сухой овсянки в пакетиках, захватила бутылку клубничного йогурта, переоделась в королевские джинсы и королевскую футболку, кликнула с собой крысу, кошку и сойку и вышла из подвала. Крысу она посадила себе на плечо, кошку спрятала в рюкзачок, ну, а сойка сама рядом полетела. Вышли они из подвала в холл, из холла на крыльцо, с крыльца в сад, а из сада к дворцовым воротам подошли. И вот странно – утро ещё раннее, всюду птицы поют, за дворцовыми воротами дорога, солнцем залитая, так и манит, а принцессу такой страх вдруг взял, что она встала столбом перед воротами и ни шагу не может заставить себя ступить. И чего боится – понять не может, и чего делать – не знает. Так бы и стояла принцесса у ворот, да на замок оглядывалась, а то, может и вернулась бы назад, да только вдруг пищит ей на ухо старая белая крыса:
– И-и-и, чую, Старуха-боюха к тебе прицепилась. Ну, да ничего, я с ней давно знакома и знаю, как с ней договориться. Ты, принцесса, запевай чего-нибудь дорожное.
– Петь я как-то не очень люблю, – говорит принцесса. – Лучше плейером обойдусь.
Принцесса вставила себе в уши наушники и к середине припева «Breaking the habits» была уже далеко от дворцовых ворот.
Долго ли, коротко ли она шла с крысой и кошкой (и сойкой, рядом летящей), а только половины бутылки с клубничным йогуртом как не бывало. Кругом красота необычайная – край-то у принцессы живописный был: леса густые, зелёные, луга разнотравные, цветами усыпанные, горы высокие, реки хрустальные.
«Надо же, – думала принцесса. – А я-то считала, прекраснее дворцового сада ничего в мире нет. Правильно я из подвала ушла».
И вот подошла принцесса к высокой скале, которая стеной тянулась до самого горизонта и влево и вправо. А к скале приставлено много-много самых разных лесенок и лестниц. Да таких красивых, что смотреть без того, чтоб дыхание не занялось, – невозможно. У каждой лестницы стоял человек и споро прилаживал новые ступеньки. Некоторые лестницы уже были такими высокими, что терялись в облаках, а люди, которые их делали, на скальных лугах жили, а всё не переставали лестницы свои выше и выше строить.
В деревне, что при лестничных дел мастерах стояла, приняли принцессу ласково, пустили переночевать, накормили и напоили её саму, и зверьё её.
А на другой день подошла принцесса поближе: посмотреть, как лестницы делают. У кого работа шла легко да весело, а у кого тяжело, шатко да валко. Один рыцарь в бейсболке, к которому принцесса ближе всех стояла, всё не мог следующую ступеньку приладить к своей лестнице – лестница сразу завалиться вбок норовила. Красивая она у него была, в узорах разных, да только кособокая, как чёрт. Пыхтел рыцарь над ступенькой, пыхтел и никак у него ничего не выходила. Принцесса не выдержала, подошла к нему и говорит:
– Разбирай-ка ты свою лестницу, рыцарь – она чем дальше, тем хуже стоять будет. Если хочешь, я тебе подскажу, как её ровной сделать.
– Ты-то в этом что понимаешь? – огрызнулся рыцарь, красный и взмокший от тщетных усилий. – Я, между прочим, прежде, чем её строить, полгода на специальные курсы по лестничному делу ходил. А тебя в нашей деревне вообще впервые вижу...
Принцесса уже хотела пожать плечами и отойти, но рыцарь её остановил:
– Ладно-ладно, прости, – говорит. – Я с этой лестницей уже тут просто... заработался. Помоги, раз знаешь как. Хуже-то не будет, наверное.
И научила принцесса рыцаря пользоваться уровнем и линейкой и как перед постройкой расчёты делать. Старую лестницу они разобрали, давай новую делать. Тут у рыцаря работа и пошла как по маслу.
– А зачем вы все хотите на эту скалу залезть? – спрашивает принцесса.
– Как зачем? – удивляется рыцарь. – За счастьем, конечно. Там, на вершине скалы, говорят, счастье ждёт. Сама-то тут как оказалась, раз не знаешь?
Подумала принцесса: «И правда, за чем же ещё ходить, как не за счастьем? Попробую-ка и я лестницу собрать».
– Пожалуй, – говорит, – пойду и я за счастьем, раз такое дело. Только из чего бы мне лестницу построить?
– Да хоть из чего, – говорит рыцарь, утирая пот. – Что есть, из того и строй. Я вот из деревяшек строю, а там вон кто-то умудряется из шёлка лестницу прясть. Говорят, даже из стекла где-то есть.
Задумалась принцесса, из чего ж ей лестницу строить, а кошка с сойкой ей и говорят:
– Ты, ваше высочество, плети лестницу из ивовых прутиков, мы тебе сейчас из соседней рощи натаскаем, сколько нужно будет.
Обрадовалась принцесса, устроилась неподалёку от рыцаря и давай свою лестницу плести. Так за весёлыми разговорами работа у них и заспорилась. К полудню оба они были уже высоко-высоко на первом скалистом лугу. Там они решили отдохнуть и пообедать. Принцесса поделилась с рыцарем своими банановыми бутербродами, а рыцарь с принцессой – сардельками. Сидят они, едят и смотрят на долину, которая перед ними как на ладони. А луг, где они сидели, тоже ничего себе оказался, красивый, гостеприимный – со звонким весёлым ручьём и мягкой, как перина, травой, да ещё и фруктовые деревья в глубине луга, у скалы росли. Мышка с кошкой сразу бегать по лугу принялись, а сойка полетела к деревьям и там устроилась.
«Да тут жить можно», – подумала принцесса и улеглась на траву. И рыцарь рядом улёгся. И валялись они на травке до самого вечера. Ну а вечером вроде как и работать поздно. Остались ночевать на лугу – ночи тёплые стояли, ясные. Утром проснулись тоже не рано, овсянкой принцессиной позавтракали, водой из ручья запили да груш с деревьев нарвали. И опять на травку легли.
– Надо бы дальше лестницу делать, – говорит рыцарь.
– Да мы и так уже высоко забрались, – отвечает принцесса сонно. – Куда выше-то? Зачем? И тут хорошо, очень похоже на счастье.
– Так ведь до верха вон сколько ещё осталось, счастье там должно быть, на самом верху, – возражает рыцарь. Да только в голосе его неуверенность слышится.
Тут белая королевская кошка прыг принцессе на грудь и мурлычет:
– Ваше высочество, чую я, Старуха-ленюха вас одолела. Я с ней хорошо знакома, знаю, как с ней справиться. Вы пока с рыцарем встаньте да поиграйте в прятки или в догонялки.
Послушались рыцарь и принцесса кошку, вскочили с травы и давай в салки-догонялки играть. И пяти минут не побегали, не запыхались даже, как чувствуют – вся их лень куда-то испарилась. Взялись они опять за дело, за лестницы свои, и к вечеру уже были на самой вершине скалы. А вершина та оказалась не пиком, а горным плато — широким, до самого горизонта. А рядом со скальным обрывом, откуда они выбрались, притулился крохотный домик с садиком. Хорошенький, опрятный. Уже темнеть начинало, так что решили они попросить ночлега у хозяев домика. Постучали, дверь сама собой и открылась, а в домике – никого. Вошли они в домик, а там светло, тепло, чисто – электричество, отопление, водопровод, да в придачу холодильник, полный их любимой еды – как будто их ждал кто-то. Наелись, напились рыцарь с принцессой. Принцесса целый час в ванной отмокала, рыцарь свой меч полировал. А потом и спать повалились.
Утром встали, завтрак сообразили, цветы в доме полили. Вроде бы пора дальше идти, да не хочется домик гостеприимный бросать.
– Может, это и есть счастье? – говорит рыцарь. – Выходи за меня замуж, я тебя любить буду до самой смерти.
– Ну не знаю, – говорит принцесса, – как-то я себе это иначе представляла...
Рыцарь насупился, а принцесса и не знала, как его утешить. Не то чтобы он ей не нравился – он был весьма милым рыцарем, пока они строили лестницы, то успели неплохо друг друга узнать, например, что музыкальные пристрастия у них почти полностью совпадали, а ведь это уже немало!
Короче говоря, решили они пока пожить в домике вместе, попробовать, что из этого выйдет. Вдруг и правда – счастье? И стали они хозяйство вести: по очереди готовили и прибирали в доме, занимались огородом и рыбачили в горном озере. Вечерами они сидели вместе на крыльце, смотрели на закат, болтали о приятной ерунде, и было им хорошо и спокойно. Рыцарь научил принцессу фехтовать и стрелять из лука, принцесса научила рыцаря играть на барабане и читать научную фантастику. А какое-то время спустя начал снится принцессе странный-престранный сон. И повторялся он каждую ночь.
Снилось ей, будто встаёт она посреди ночи с кровати, выходит из дому и идёт всё дальше и дальше, мимо сада-огорода, мимо озера, мимо рощи, через арку синих камней спускается с плато в долину, да по длинной дороге приходит к высокому замку.
Никто этот замок не охраняет, ворота его открыты, и во дворе пусто и в целом замке никого нет. Только чувствует принцесса, что спрятаны в этом замке её счастье и её судьба. И сидят они глубоко в подземелье замковом и выбраться сами никак не могут. А сама принцесса как только подходит к тяжёлой дубовой двери, за которой её счастье ждёт, так и просыпается. Измучил принцессу этот сон, а рыцарю она про него не рассказывала, сама не знала, почему. Стала принцесса сама не своя, даже почти не замечала, что и рыцарь изменился, стал подолгу на рыбалке задерживаться. А если принцесса сама на рыбалке была, то часто возвращалась в пустой дом, куда рыцарь приходил далеко за полночь. На редкие рассеянные вопросы принцессы рыцарь краснел и говорил разное: то что на светляков засмотрелся, то что ногу поранил, то что рыбу долго вываживал. А когда сам спрашивал, что принцессу гложет, она ему уверенно врала, что просто соскучилась по маме и барабанам, или будто переживает, что кошке тут скучно, крысе грустно, а сойке тоскливо.
И начала принцесса сама с рыбалки задерживаться, а то из дому уходить до ночи. Шла она мимо озера, к синим камням, как во сне, и подолгу сидела там, глядя на долину, по которой вилась длинная дорога, и всё думала, кто же там сидит в высоком пустом замке за дубовой дверью. Наверное, сидит там какой-то принц или другой рыцарь. Потому что её рыцарь, конечно, милый, только какое же он счастье, если даже не рассказывает ей о том, где вечерами пропадает? Небось, лазает тайком в деревню лестничных дел мастеров, симпатичным девчонкам помогает лестницы делать и глазки попутно строит. Так думала принцесса, и от этого всё сильнее тянуло её пойти на поиски того самого замка. Только всё не решалась она никак поговорить с рыцарем на этот счёт. Но однажды за завтраком рыцарь ей и говорит:
– А чего это ты вчера так поздно домой вернулась?
– Не знаю, заблудилась, – отвечает принцесса. – А ты-то сам где вечерами пропадаешь?
– Да так, – говорит рыцарь и замолкает.
Вот сидят они, молча завтракают, а настроение у принцессы портится и портится. Уже и забыла она, что уходить от рыцаря собиралась, – горькая ревность ею овладела. Не может же человек просто так врать о том, где вечерами ходит? Рыцарь напротив сидит, овсянку жуёт, и сам тоже мрачнее тучи, небось, о том же самом думает.
Тут вдруг королевская белая сойка слетает к ним и садится прямо на чайник, да и говорит:
– А ведь к вам Старуха-вруха прицепилась, верно вам говорю. И внучка её Недоверка уже так выросла, что скоро домик по брёвнышку развалит.
– А что же нам делать? – спрашивают хором рыцарь и принцесса. Сойка им и отвечает:
– Уж эту старуху я хорошенько знаю, и вам с ней сладить помогу. А чтобы от неё избавиться, нужно вам дать друг другу обещание любое, да главное, чтобы это обещание сдержать. Как обещание исполнится, так Недоверка и станет снова крошечной. Да только обещание серьёзное должно быть, потому что Недоверка уже такая толстая, что её одним выполненным обещанием вовремя дома быть или посуду вымыть не проймёшь. А чтобы Старуху прогнать, нужно что-то правдиво рассказать, чего вы до сей поры скрывали друг от друга.
Посмотрели друг на друга рыцарь с принцессой и покраснели. Да делать нечего. Говорит принцесса первая:
– Обещаю тебе, что ровно через год буду ждать тебя на этом самом месте, и если мы оба будем ещё свободны, а ты будешь не против, то стану твоей женой и до конца жизни тебя не покину.
Говорит рыцарь:
– Тогда и я обещаю, что буду тебя тут ждать через год, и если будем мы свободны, а ты будешь не против, то стану твоим мужем и буду тебя любить до самой своей смерти.
И не то чтобы им легче стало, но как-то они приободрились. Тут принц и говорит:
– Теперь слушай, что я от тебя скрывал. Ходил я каждый вечер на тот конец плато, к арке из красных камней и смотрел на дорогу. А делал я это потому, что мне снилось, будто...
– В высоком замке ждёт тебя твоя судьба? – перебивает его принцесса.
– Ну да, – говорит рыцарь удивлённо, – правда, не совсем в замке, а на рыцарском турнире, но, в общем, ход мыслей верный.
– И мне, – говорит принцесса, – то же самое снилось. В смысле, что ждёт меня моя судьба за дубовой дверью в высоком замке... И я ходила к синим камням, что за озером стоят.
– Ну, – говорит рыцарь, – значит, нужно нам сейчас разойтись, за год-то мы каждый своё отыщем. Только ты обязательно возвращайся, даже если за дверями тебя ждёт принц-красавец. С ним приходи, познакомишь.
– А ты, – говорит принцесса, – тоже возвращайся, даже если на том турнире тебя будет ждать самая прекрасная дева в мире.
Тут уже им гораздо легче стало, как будто камень с души свалился. Попрощались они друг с другом слёзно, решили было никуда не ходить, да вспомнили каждый о своём сне – и пошли в разные стороны от домика, который им родным стал.
Ну, а с принцессой, конечно, отправились крыса, кошка и сойка. Прошла принцесса мимо озера, по тропинке вышла к знакомым синим камням, которые стояли аркой, и наконец-то пошла по той дороге, на которую только и смотрела все эти недели. Долго ли, коротко ли, только по дороге ни одной живой души принцесса не встретила: ни мышь дорогу не перебежала, ни птица по небу не пролетела, ни человек по дороге не прошёл. Дошла принцесса до того самого высокого замка. Шпили его башен в небо впиваются, а ни на воротах никаких знамён не видно. Забилось её сердце сильно-сильно, так она заволновалась. Только хотела сделать шаг за ворота незапертые, как крыса и кошка выпрыгнули у неё из рюкзачка, а сойка назад отлетела.
– Прости нас, ваше высочество, только мы в этот замок зайти не можем, придётся тебе одной идти.
Стало принцессе немного не по себе, но делать нечего – не для того она столько прошла, чтобы теперь отступать. Простилась она с крысой, кошкой и сойкой, попросила её ждать тут не дольше, чем три дня, а потом идти домой и рыцаря там дожидаться.
Вошла она на двор, огляделась – никого нет, как во сне. И направилась принцесса через двор к главным воротам замка. Те тоже распахнуты были. Вошла принцесса в залы. Всюду пусто, только ни пыли, ни паутины нет – как будто замерло в замке одно-единственное мгновение, и всё длится и длится.
Долго бродила принцесса по пустынным залам и переходам замка, но не встретила ни души, не нашла ни пылинки. И вход в подземелье тоже не нашла. Забрела она в ту часть замка, где обычно слуги живут, и видит: сидит на сундуке древняя старуха. Седые волосы её до самого пола свисают, сама она босиком, в одной холщовой рубашке сидит да плетёт что-то из разноцветных ниток.
– Здравствуй, бабушка, – вежливо говорит принцесса, – а что это ты тут одна делаешь? Почему осталась? Куда все люди из этого замка делись?
Долго молчала старуха, прежде чем ответить. Потом веки тяжёлые подняла, посмотрела на принцессу взглядом пронизывающим, до самого сердца пробирающим, и говорит:
– Что ты, милая, – а голос сухой у неё, тихий, как песчаный шорох, – люди в этих краях отродясь не жили. А что я делаю? – так приданое тебе тку покамест.
Удивилась принцесса ужасно, но виду не подала. Присмотрелась, а нитки в руках у старухи разные – одни длинные да яркие, другие короткие, как огрызки, серенькие, невзрачные, меж собой одинаковые. Вплетает их старуха в длинное полотенце. Полотенце хоть и разных по цвету ниток, а сплошь белое выходит.
– А почему, бабушка, у тебя пряжа такая странная? – спрашивает принцесса.
– Уж какую ты мне даёшь, такая и есть, – отвечает старуха голосом своим шуршащим. – Ежели какой день полный, да яркий – он за иные месяцы идёт, а если уж день из тех, что ты в подвале провела, так те короткие, негодные, сотня за десяток идёт. Да уж вплетаю и их, коли ничего другого нет. А ведь чем полотенце длиннее, тем свадьба твоя дальше откладывается.
– С кем же свадьба-то, бабушка? – спрашивает принцесса, а сама чувствует: отчего-то так страшно ей становится, что все тело холодеет.
– Да уж с тем, с кем каждый при рождении венчается, – говорит ей старуха. – Со смертью своей.
Побледнела принцесса от этих слов, хоть и была не робкого десятка. Отступила она на несколько шагов от старухи.
– Так вот почему мне этот сон снился! – говорит принцесса тихо. И тут понимает, как же ей сейчас умирать-то не хочется, и какая же она дура была, что от рыцаря своего ушла, да и ему уйти позволила. Так ей стало тоскливо и досадно – хоть плачь. «Неужели и всё?» – думает принцесса, – «Всё моё счастье и судьба в этой... свадьбе? Ну, не может этого быть!» Но тут старуха ей и говорит:
– Нет, не за тем ты сюда пришла, чтобы свадьбу свою отпраздновать. Не пришло ещё твоё время, вон сколько у меня ещё мотков пряжи, которые ты мне не отрезала да не отдала.
И головой кивает в угол, а там гора мотков пряжи лежит. Пряжа бесцветная, как будто стекло тонкое в клубки смотали. А старуха продолжает:
– Пришла ты сюда, чтобы счастье своё найти. Ну, так иди, я тебя не удерживаю, – и махнула рукой в другой угол комнаты. Смотрит принцесса, а там дверь видна приоткрытая, а за дверью – ступеньки. Перевела принцесса дух, ещё раз оглянулась вокруг, посмотрела на старуху с пряжей, пошла да и открыла дверь в подземелье.
Долго спускалась она по длинной каменной лестнице. Факелов на стенах там не было, но принцесса видела, куда ступает, потому что на ступеньках росла какая-то светящаяся плесень. Очень боялась принцесса упасть на скользких ступенях и кости себе переломать, так что шла она очень медленно и осторожно. Но, пусть и показалась лестница бесконечной, добралась принцесса до самого низа подземелья. И оказалась принцесса перед той самой дубовой дверью, которую она во сне видела. Взялась она за ручку медную, тусклую, а сама только и слышит, как в висках сердце грохочет. Потянула принцесса дверь на себя, а за дверью... За дверью, видит, – её собственный подвал, из которого она давно ушла: те же стены розового мрамора, тот же бассейн с рыбками, те же книги, окошко и даже те же самые барабаны. А за барабанами сидит вторая принцесса. И выглядят они обе точь-в-точь одинаково, не отличить.
– Ты, что ли, меня спасти пришла? – недоверчиво спрашивает вторая принцесса (а голос у неё знакомый – совсем как у нашей принцессы). – Не может быть, за мной рыцарь или принц должен придти!
– Ну, извините, – говорит принцесса. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! Не нравится, сиди тут дальше. Я, может, тоже думала, что тут прекрасный принц или отважный рыцарь в плену томятся. Счастье, короче! А тут только ты! То есть я!
– Нет-нет, – быстро говорит вторая принцесса, – скорее, пойдём отсюда.
Взялись они за руки и пошли прочь из подземелья, мимо жуткой старухи, вон из замка.
– Ну что, какие у нас планы? – спрашивает вторая принцесса.
– Я, например, собираюсь вернуться в свой любимый домик на вершине скалы и ждать там возвращения своего рыцаря, потому что я пообещала, – говорит принцесса. – А ты как хочешь.
Тут подбегают к принцессам кошка и крыса, и сойка подлетает:
– Смотрите, смотрите! – кричат. – Так мы и знали, что принцесса не зря всё это затеяла – вот, пожалуйста, себя нашла!
И хорошо, что нашла, потому что какой разговор может быть о счастье, пока ты сам себя не нашёл?
@темы: Текстовки
-
-
20.12.2013 в 23:06-
-
20.12.2013 в 23:47-
-
21.12.2013 в 04:06-
-
21.12.2013 в 07:30я, конечно, поперхнулся кофе в этом месте
а в целом -
есть в тебе, Федя, это волшебство, за которое тебя... в общем, крутая сказка, всё как надо в ней.
книгу тебе пора мастерить, вот что.
-
-
21.12.2013 в 10:55Ну про меч-то я того, пошалил
-
-
21.12.2013 в 12:51-
-
21.12.2013 в 12:58-
-
28.12.2013 в 19:47каго нарыл, точмо с конкурса, что испужавшись критику слило те4кст , больше похожий на йашкин бред и теперь еще о чем то вякает , делая умную рожу )))
привет чудо.
выебнишься еще?)
-
-
28.12.2013 в 19:49